Лисья любовь [Заморожен]

Глава 12: Беспокойство.

Погода за окном заставляла на душе появится плохому настроению. Дождь лил как из ведра, барабаня по стеклу окон небольшого домика. Капли что касались поверхности, скатывались вниз, оставляя после себя мокрые дорожки. И так по нескольку раз за секунду.

Лис, стоящий у окна, наклонял голову в бок. Серые и голубые пряди волос наклонились в так движению голову, падая на лицо с мягкими чертами, которые на правой щеке переходили в острые из-за кристаллов голубоватого оттенка. При свете в ясную погоду они переливались ярками тонами, а в пасмурную довольно тусклыми. В чёрных глазах как уголь была грусть с тоской, которые смотрели сквозь стекло окна в сторону леса, где за ним находился город. Но двинуться туда было бы плохим решением, ведь из-за дождя одежда могла насквозь промокнуть. Пускай они для себя с братом сделали более удобный вариант, но всё не хотелось её мочить.

Вздыхая, Саша отошёл от подоконника, убирая с него ладонь в минерале, что чутка поцарапал дерево. Четыре пушистых хвоста двинулись влево, а потом вправо, волочась по полу. Подол кимоно был темнее чем верх, ведь соприкасаясь довольно часто с грязной поверхностью марался. Делом это всегда оказывалось довольно обычным, поэтому не сильно обращалось на это внимание.

Давид же был на кухне, готовя что-то на обед. Его хвосты беспокойно качались из стороны в сторону, не собиралось даже прекращаться. После же встречи с кицунэ по имени или же псевдониму Сталкер, на душе ему не было спокойно. На это часто говорило ещё то, что местами он не был внимательным, часто проводил ладонью от правого плеча к шее, потирая там один район пальцами. На мгновение шоколадные пряди поднимались вверх от движения ладони, что открывался вид на узор, что имел очертания луны и солнца в одном рисунке, а оплетала его лоза растения. Но об этом не он, ни Руда не говорили, предпочитая и вообще не поднимать эту тему.

Александр приметил такое поведение названного брата, но понимал, что отвечать на вопросы он сильно не будет, поэтому стоит быть осторожным и стараться лишний раз не рисковать. Ведь если Давид так ведёт себя, значит это может касаться него самого и его, что являлось дурным знаменем.

Допытывать Роменского у Руды в мыслях не летало, ведь это грубо по отношению к близкому человеку, что долго защищал его и не бросал, чтобы не случилось. За это тот был благодарен ему, поэтому уважал его личные границы и желание того, что он хочет ему говорить, а что нет.