ночной эфир
Алексей Декань
В голове Семёна словно бы медленно вращалось ржавое колесо трещотки, каждый поворот которого звоном отдавался в висках. Кофе и энергетики только усугубили мигрень, но сонливость не спешила покидать его. Серый коридор поплыл перед глазами, и он навалился плечом на стену, переводя дух. Будь проклят этот ваш ночной эфир, с его назойливыми слушателями, норовящими выговориться в трубку незнакомому собеседнику, который вынужден, сидя за пультом, терпеливо выслушивать всякий бред, параллельно транслируя депрессивный поток сознания в прямой эфир. О, если бы дело ограничивалось лишь этим, но Семён также должен был анализировать сей меланхоличный лепет, ободрять, советовать что-то, давать ложные обещания, типа: «вот увидишь, завтра настанет новый день, черная туча над твоей головой развеется, проблема не будет казаться неразрешимой, только верь в себя и все обязательно получится...»
А как же, получится... Ведь не скажешь же наивному неудачнику, что и утром его никому не интересные, мелкие проблемы останутся такими же унылыми и беспросветными.
Как же хотелось спать. Почему они не оставят его в покое? Сколько можно продолжать эту ярмарку лицемерия? Разве они не видят, что он просто презирает этих назойливых слушателей? О, как же сложно ему сдерживать себя, дабы не выдать в ответ изощренную колкость или съязвить. Политика компании такое вряд ли позволит.
«Позитив» говорят они, «Подавай нам позитив, настроение, хорошую музыку и ... еще пилюлю позитива». Им легко говорить, это ведь не им приходится кривляться, изображая из себя самого милого в мире бесплатного психолога, рубаху парня, готового подставить свое плече под поток сопливых излияний. И угораздило же ему родиться с подвешенным без костей языком. Да, заболтать он умел кого угодно, но сам при этом оставался абсолютно бесстрастен. Разум и душа его прибывали пусты, словно он был не человеком, а безучастным автоответчиком.
А чего они от него хотели? Чтобы он вкладывал душу? Плакал с плачущими и переживал за судьбы этих лузеров? Если бы он так делал, то давно бы уже сошел с ума.
Перед его глазами выросла дверь офиса, с ярким баннером «Позитфф.фм, мы съедим ваши проблемы и выпьем слезы. Живите, радуйтесь!» Какой же бред... Семён брезгливо поморщился, в очередной раз представляя, как ему предлагают отпить из стакана соленую мутную жидкость. К горлу подступила тошнота. Не нужно было сегодня выходить на роботу, он бы что-то придумал. Но уже поздно, Борода наверняка не согласиться остаться в студии на всю ночь, а других ребят нужно было предупреждать за раннее. Надежда оставалась на старую кофеварку и припрятанный в столе пузырек с пилюлями ибупрофена. Но больше всего Семён молил о том, чтобы этой ночью у всех все было хорошо, и никто бы ему не досаждал телефонными звонками. Но таких случаев в своей практике он не мог припомнить.
