Песок

Часть 1

Первый раз Бутхилл отшучивается.

Они сидят на крыше его потрёпанного корабля после не самой приятной стычки с жаложуками, всё вокруг заляпано в слизи, в том числе и сам Бутхилл – стекло в рулевой разлетелось на осколки, не защитив от такого. Он с отвращением зыркнул на свои руки, прежде чем ловко выудить сигарету из пачки липкими пальцами.

Аргенти сделал полу-вдох, собираясь что-то сказать, но замер, выжидая, пока Бутхилл закурит.

- Друг мой, чем же они заслужили такой суровый взгляд?

Тот в ответ усмехнулся, стряхнув пепел куда-то в пустоту.

– Да почему они-то? Сам полюбуйся на работу этих милашных чудиков! – Отправил сигару меж губ, демонстративно играясь со слизью в ладонях. Та глушила лязг металла.

Аргенти лишь покачал головой. Протянул руки, осторожно обхватывая чужую ладонь, словно та была хрустальной, а не сделанной из грубого металла. Такая бережность в чужом отношении Бутхилла слегка смутила, но виду он не подал, ведь эта уже не первая (и далеко не последняя) подобная выходка его недавнего знакомого.

Максимум, что задевал подобный жест – оставшееся подобие "личных границ" у киборга, который даже не мог ощутить этих прикосновений. Всё, что ниже шеи, для него существовало лишь как нелепое пространство для ощущения фантомных болей.

Типа, хах, он буквально "чувствовал" лишь на уровне выдумок своей фантазии.

Оттого он мог лишь генерировать представление о том, как же могут ощущаться на ледяном металле его конечностей такие заботливые и неуместные пальцы Аргенти, едва ли не с нежностью очерчивающие каждый стык пластин в его почти-ладони.

Почти – потому что "ладонь" напичкана осязательными нервами.

А его?

– Эту руку, вероятно, создавал настоящий мастер своего дела. Великолепный труд, – Восхищённым, тихим голосом. – Красоту его можно лишь попробовать описать словами, но у меня все равно не получится в полной мере объяснить, какой шедевр я сейчас держу в руках.

"Смертоносный?" – Думает Бутхилл, нервно отводя взгляд и выкидывая бычок куда подальше. – "Убийственный?"

Такой близкий физический контакт начинал его смущать, пускай он и не мог ничего почувствовать – тот отдел мозга, который отвечал за генерацию утерянных ощущений, сейчас просто бил тревогу, потому что, черт возьми – что за нелепости?!

Кто в здравом уме будет называть рядовой продукт "шедевром"?

– Очевидно, никакой, – На удивление дрогнувшим голосом пробурчал Бутхилл. – Эта рука даже не уникальна, таких ещё парочка где-то гуляет.

Отсутствие зрительного контакта повлияло на тревогу в мозгу успокаивающе, теперь ощущений просто никаких не было.

– О, избавьте! Не неси ерунды, друг мой, – Обеспокоенно. – Я видел много красивых вещей, красоту в которых признать дано далеко не каждому. Да и вовсе, не думаю я, что в тех "парочке таких же" действительно такая же красота. Я восхищён не тем, что где-то далеко, а тем, что прямо сейчас передо мной.

И снова та же шарманка о красоте всего вокруг.

Аргенти может показаться придурком, если не видеть его в битве. Аргенти может показаться невероятно тупоголовым, называя кустик травы прекрасным. Аргенти может показаться лицемерным кретином, осыпающим всех комплиментами направо и налево с какими-то корыстными целями.

Только проблема была одна.

– Поэтому не смотри на них так сурово. Это действительно настоящий шедевр искусства, заслуживающий своего зрителя и восхищения.

Одна единственная проблема.

Бутхилл цыкнул, простучав пальцами по металлической обшивке своего корабля и осторожно (чему сам удивился) выпутывает руку из мягкого захвата Аргенти.

Проблема была в том, что этот парень не излучает ни малейшего намека на враньё.

– Красивая, некрасивая. Понимаешь, работает, и на том спасибо, – Усмехнулся Бутхилл, выставляя руки перед собой. – Их зритель – тот, в кого прилетит пуля из этого красивейшей ручной пушки.

Оголяет барабан в левой руке, начинает играться, посмеиваясь в ответ на искренне восхищённые выдохи Аргенти и готовясь к очередной лекции на теме того, как прекрасна конструкция, внешний вид, функциональность...

Насчёт последнего, правда, Бутхилл почему-то внутренне замялся на секунду с вопросом, который даже не успел всплыть в голове.

Игнорировать неудобные вопросы - норма для человеческого мозга.