Поймай меня в свои сети

Глава 1. pt.16

Тэхван, измотанный своим отвратительным состоянием, спит до самого утра крепким сном. Проснувшись и потирая пальцами глаза, он поднимается, присаживаясь на кровати, и сначала даже не осознает, где находится. Кажется, что он у себя в покоях, вот только его напрягает ровное дыхание по соседству. Стоило обернуться, как Тэ обомлел, увидев рядом мирно спящего Юна. Он похлопал глазами, дабы убедиться, что ему не снится, но затем вспомнил, что вчера было, и прикрыл рот ладонью. Горло уже не так сильно саднило, но само состояние в целом оставляло желать лучшего, пусть и прогресс был ощутим. Его мышцы уже не ломило, и это было удивительно. Так резко Тэхван стал восстанавливаться, ведь еще вчера в лежку был. Ким взглянул на императора и осторожно коснулся чужой щеки, невесомо, надеясь не разбудить, но, кажется, силы своей не рассчитал. Глаза Его Величества лениво приоткрываются, из-за чего мальчонка сразу отдергивает руку.
– Простите, – все еще шепотом, пусть и говорить уже значительно легче. – Я не хотел Вас будить...
С трудом разлепив один глаз, Юн смотрит с пару секунд на сидящего парня, а потом сам садится.
– Что-то случилось? Тебе плохо? Что болит?  – император беспорядочно скользит руками то по лицу, то по плечам, словно проверяя, все ли хорошо с Кимом.
– Нет, нет, я в порядке... – Тэхван облизывает пересохшие губы.
– Ты напугал меня, – император успокаивается, облегченно выдыхая. – Надеюсь, тебе становится лучше. Я переживал за тебя. Говорил ведь – не гулять под дождем, – сонно бормочет Юджон, растирая затекшую из-за сна в одной позе шею.
Признаться, Юджон не очень хорошо спал. Он то и дело просыпался из-за кашля Тэхвана. Все боялся, что что-то случится, переживал сильно. А потому каждый раз неизменно открывал глаза, стоило клубочку рядом зашевелиться.
Ким изнутри рвался на мелкие кусочки. Его сердце сжималось от усиливающихся эмоций. Если раньше он мог назвать это интересом, симпатией, волнением перед новой встречей... То сейчас определенно мог сказать, что это что-то более серьезное. Тэхван начал влюбляться. И нет, не так по-детски, как это бывало, когда человек просто внешне понравился. Парень сейчас влюблялся не только во внешность, в детали, в голос. Он стал влюбляться в отношение к себе. Мальчик не верит сам, насколько Чосонский правитель внимателен к нему. «Так ведь не бывает», – твердит ему разум, а вот сердце совершенно не согласно. «Бывает», – возражает оно возмущенно.
Крупицей здравого смысла он понимает, что это, скорее всего, будет больная любовь и даже не столько из-за того, что они оба мужчины, а из-за положения Юджона в обществе. Но давать заднюю оказалось поздно. Как бы Ким не бежал от своих чувств, это оказалось бесполезно.
– Я не хотел Вас разбудить... – вторит он, будто мужчина в первый раз этого не услышал. – Мне лучше, –  конечно, парень еще похрипывает, и горло побаливает, но ему уже намного легче. – Я дурак, да... Хотя, знаете, возможно, Вам не понравятся эти слова, но если бы я мог промотать время назад и выбрать, что сделать, – он опускает голову чуть вниз и немного улыбается, – я сделал бы все точно так же.
Ким говорит не так громко, после мимолетно посмотрев на Его Величество. Говорит честно. И на самом деле говорит не только про выход в дождь, а про все, случившееся тогда на улице. Абсолютно все. И Тэхван не знает, хочет он, чтобы император понял это, или сказал просто для себя.
– Тебе лучше отлежаться еще хотя бы день. Я попрошу приготовить для тебя еще бульона. И чего-нибудь легкого. Может быть, ты сам чего-то хочешь? Что угодно. Просто скажи, и я велю приготовить это.
– Можно мне компот из вишни и яблок, пожалуйста? Только сахара не нужно, ну... если только всего щепотку, – единственное, чего он просит. Раньше они с родителями часто ходили в заброшенные сады и обрывали там яблоки, вишню, а мама делала компот из них. Конечно, был он довольно кислый, поскольку сахар был тем еще дорогим удовольствием, но для Тэ тогда это было лучшим лакомством. И сейчас, раз он болеет, хотелось получить то, что он вряд ли еще когда-то получит. Все-таки нужно пользоваться пока есть возможность.
Новость о том, что юноше становится лучше, радует. Юн даже улыбается едва заметно. Чтоб переварить услышанные слова приходится постараться, но вроде как смысл он все равно улавливает. Поэтому буркнув тихое: «Глупый ребенок» и потрепав волосы на голове младшего, мужчина поднимается на ноги. Передав прислуге указания касательно завтрака, он идет умыться. После Юн смачивает чистое полотенце в свежей воде и сам лично протирает лицо Тэхвана, на все его протесты и попытки забрать полотенце отвечая легким шлепком по рукам.
– Мне так жаль, что я не могу эти дни поработать. Ненавижу быть таким никчемным как сейчас... Я даже не могу заниматься с учителем, потому что заражу его, а в его возрасте нужно вообще быть аккуратнее, – вслух говорит Тэхван. Он не знает, зачем Его Величеству эта информация, просто... хотелось поделиться.
– Для тебя так важно постоянно чем-то заниматься? – император на несколько долгих минут замолкает, размышляя. А потом, расплывшись в улыбке, поворачивается всем корпусом к юноше. В голове зреет план. Ким неловко усмехается и теряется под взглядом Его Высочества.
– Я привык к работе, любой. В своей семье, когда я подрос, обязательно ходил с отцом ловить рыбу, охотиться учился. Я знал, что мне это нужно для того, чтобы жить и выживать...
Сейчас он, наверное, даже чуть хвастается, может, чтобы его записали в охотники и добытчики продовольствия, похвалили или просто душу раскрывает перед старшим. Ему теперь о жизни и поговорить-то не с кем, друзей здесь нет, его не любят. Интерес парень представляет только для императора, для остальных – скорее, причина раздражения.
– Просто боюсь, что забуду все свои навыки, – слегка улыбается Тэ, чтобы все же не грузить мужчину. У него итак целая страна во власти, а он сейчас еще жаловаться будет. Ким не хочет, чтобы Юджон думал, что ему плохо рядом с правителем. Потому что сейчас это не так.
– Я могу сегодня поучить тебя. Конечно, у меня нет навыков преподавания. Но если ты объяснишь мне, что вы делали с учителем и на чем остановились, я смогу сегодня позаниматься с тобой.
Император, кажется, и сам от своего предложения в шоке пребывает. Потому как сидит, глупо улыбаясь, и смотрит на мальчишку. Тэхван закашливается резко. Очень неожиданный поворот.
– Что Вы... Я ведь... у Вас своих дел невпроворот, не нужно, – он отнекивается, однако Юджон его моментально уговаривает.
– Тэхван, все в порядке. Я ведь сам предложил это. Да и к тому же, не думаю, что буду заниматься сегодня делами.
«Просто потому что не в состоянии», – остается не озвученным.
Вот как можно сопротивляться этому человеку? Тэ, если быть совсем честным, не слишком хочет отказываться, но для него столько внимания слишком необычно, и парень порой просто не знает, куда себя деть. Он из юного бедного парня разом превратился в достаточно шикарно одевающегося наложника правителя. Ну, вернее выбора не было, ему такие наряды давали. Шикарные, по меркам Хвана.
– Вам точно не будет плохо? Я не хочу, чтобы Вы заболели из-за меня, – уже чуть более серьезно хмурит брови паренек и, получив отрицательное мотание головой, прикусывает губу.
– Мне только нужны будут мои записи и материалы учителя...
Вскоре приносят завтрак, и Юджон в первую очередь наливает компот в чашу и подает его юноше. А потом придвигает столик, на котором выставлены блюда с едой.
– Давай поедим. Попробуй поесть то, что понравится тебе.
Император, поддавшись секундной слабости, подается вперед, мягко целуя парня в уголок губ. А потом все же садится и приступает к завтраку.
Легкий, еле ощутимый поцелуй от правителя снова будоражит. Парнишка кланяется благодарно и первым принимается пить тот самый компот, который, кажется, приготовили для него и по его желанию. Он даже покраснел от этого осознания.
Прием пищи вместе с Юджоном кажется таким приятным, и Тэхван по этому даже... соскучился? Да, верное слово. Правда раньше, они лишь ужинали вместе, после чего происходило то самое, чего младший до сих пор не может забыть. Никогда не забудет.
Ким рассматривает стол на двоих, делая несколько глотков поданного ему горячего компота. Жидкость приятно обжигает, оставляя ягодное послевкусие.
– Спасибо,  – взглянув на Его Величество, он принимается кушать.
Еда уходит медленно. Император временами замирает, любуясь тем, как ест младший. Пару раз даже умудряется стереть капельки бульона с губ Тэхвана, ловя каждый раз при этом его взгляд.
Тэ кушает бульон, кусочки мяса кролика и оленины, зелень, фрукты... сегодня у него, наконец-то, есть вполне себе неплохой аппетит. И как только ощущает взгляд императора на себе, слегка смущается, отводит свой, а потом снова смотрит на Юджона. Этот человек делает все и даже больше. Для него. Сердце бьется чуть ровнее, но иногда все-таки делает кульбиты, особенно когда Юн касается его.
Когда они заканчивают трапезу, Юджон приказывает принести записи по обучению грамоте из покоев наложника. И уже через пару минут листы пергамента красуются на столе. Прежде чем начать, император внимательно выслушивает младшего и смотрит записи.
– Ну, из меня такой себе учитель, наверное, получится. Но давай все же попробуем.
Мужчина улыбается, принимаясь объяснять материал. Парень вновь переживать начинает. Однако голос Его Высочества невероятно будоражит, приятно волнует. Хочется даже прикрыть глаза и просто слушать тембр. Хотя Тэ поначалу слушает именно суть объяснений, но надолго его не хватает. Юноша залипает на императора и теряет нить повествования. Несколько раз все же приходит в себя, отмирает и снова начинает слушать, а по итогу ничего не меняется – только на голос залипает. И, кажется, император это замечает.
Юджон старается, действительно старается объяснять. Но, кажется, это ему не дано, потому что периодически он ловит на себе несколько потерянный взгляд юноши. В такие моменты он замедляется или вовсе повторяет сказанное ранее. Но проходит чуть больше получаса с момента, как Юджон объясняет значение того или иного иероглифа, и язык уже начинает уставать. Давненько он так много и долго не говорил без перерыва. И, словно отзеркалив, Тэхван в очередной раз смотрит на императора словно сквозь.
– Давай попрактикуемся в письме.
Тэ мотает головой, приходя в себя, и, прикусив губу, кивает сразу же. Может, он, наконец, на письме сумеет сосредоточиться. Тем более, он это очень любит, хотя и сам не уверен в том, что достаточно красиво пишет. Император поднимается на ноги и идет к полкам, чтоб взять тушь и свиток пергамента. Расстелив бумагу на столе, Юджон растушевывает чернила и, смочив кончик кисти, пишет несколько иероглифов. За письмом учителя и Юджона Тэ наблюдал с одинаковым восхищением. Потому что они писали настолько красиво и легко, что в голову сомнение закрадывалось: а сумеет ли младший так писать когда-нибудь?
– Вот. Попробуй их повторить, – мужчина протягивает кисть младшему.
Ким откашливается и берет кисть из рук мужчины, снова немного смачивая ее, и взволнованно выдыхает. Почему со своим преподавателем он не испытывал такого волнения? Сейчас даже страшно сделать ошибку. Императору хочется соответствовать. Однако, собравшись с силами, Тэхван, наконец, начинает вести кистью по пергаменту, глядя на пример, написанный правителем. Парень пишет совсем по-другому, но старается действительно. И, закончив, неудовлетворенно выдыхает. Ему не нравится свой почерк. Он хмурится и снова мажет кисть в туши и вырисовывает иероглифы снова. И только на одиннадцатый раз ему более-менее нравится результат.
Наблюдать за тем, как старательно юноша вырисовывает каждый символ – великолепное удовольствие. И улыбка сама собой проступает на губах императора. Он смотрит то на пергамент, то на Тэхвана, и с удовольствием отмечает удивительную заинтересованность юноши в науке письма. А еще, он отмечает для себя упорство младшего в достижении цели. Ким не успокаивается, пока не достигает, видимо, какого-то удовлетворительного для себя результата, хотя Юджон, честно сказать, был доволен результатом уже пятой попытки.
– Ты молодец, – император уже поднимает руку, чтоб коснуться чужой головы, погладить, похвалить так за успех, но все же одергивает себя. Отложив кисть, Ким уже хочет расслабиться, как вспоминает о том листе, что дал ему Юджон еще тогда, когда Тэ только начинал занятия по грамоте. А ведь он так и не сказал, что перевел ту фразу.
– Юн... – он совсем негромко называет императора по имени. – Помните Ваш свиток, что Вы дали мне тогда...?
– Ты имеешь ввиду мое первое послание тебе? Помню, – Юн тепло улыбается, не сводя внимательного взгляда с лица напротив. Тэ нервно мнет ткань своей одежды на колене.
– Я перевел значение этой фразы. Надеюсь, что правильно. Это ведь была «Любовь с первого взгляда»? – произносит Ким осторожно, поднимая голову и заглядывая в глаза правителя, даже не подозревая, как двусмысленно прозвучали его слова. Брови на лице императора даже чуть приподнимаются от удивления.
– Это не была... Это и есть любовь с первого взгляда.
Император все же не сдерживается от прикосновения. Пальцы легко касаются щечки, поглаживая нежно. Не совладав с собой, мужчина подается вперед, мягко, едва уловимо и лишь на секунду касаясь губами губ чужих.
Парнишка никогда не слышал таких слов. У него в организме, кажется, все процессы останавливаются, даже кровь по венам перестает течь. Он замирает весь, а когда чужие губы, наконец, касаются его губ, Ким осознает, что не ошибался. Что это было скрытое послание. Император подтвердил все, хотя у Тэхвана итак было уже достаточно доказательств. Вот бы растянуть этот миг. Создать петлю времени, где они смогут вот так просто сидеть рядом друг с другом, прикасаться, разговаривать, любить... Да, именно любить. Глупо ли, а может поспешно, учитывая, как мало они действительно знакомы... Да и знакомы ли вообще? Что они знают друг о друге? Ничего. Ни-че-го. И это удручает. Нужно исправлять как можно скорее.
– Расскажи мне о том, что нравится тебе, – внезапно выдает мужчина.
Ким опешил буквально. Кто-то действительно интересуется тем, что ему нравится? И этим «кем-то» оказался Юджон? Первый человек во дворце, во всем Чосоне... Вот только парень толком не знает, что ему сказать, ведь он с детства лишь бегал с ровесниками, работал да спал.
– Я... – Тэхван притормаживает, думает. Молчать-то некрасиво. – Наверное, я люблю гулять, смотреть на закаты, цветы люблю... А еще в лес бегать, охотиться, наблюдать за оленями, Вас... – Тэ резко осекается, прикусив губу. – То есть я хотел сказать... проводить с Вами время, – растерялся младший. Вот черт, как нехорошо он спалился. На его лице сразу отразилась нервозность.
Юн не сводит внимательного взгляда с парня, слушая и запоминая каждую деталь, потому что... Об этом мальчишке ему хочется знать все. Все и даже больше. От признания в любви (громкое, конечно, название, да и сказано было скорее неосознанно) в душе императора цветы распускаются. Улыбка становится только шире, особенно от того, как смущается потом Тэхван.
– А Вы? Что на самом деле любите Вы? – резко слазит с темы о себе мальчишка. Как-никак много лет продавал рыбу на рынке, уж забалтывать покупателей он умеет, а чем хуже Его Величество?
– Тебя, – в первую очередь выпаливает старший и с упоением наблюдает, как заливается краской парень. Тэ едва не подавился воздухом. Буквально. То есть, это уже были не домыслы, не написанное на бумаге, не завуалированное, а сказанное сейчас, вот так: лицом к лицу. И, кажется... это их первое такое взаимное признание, отчего Ким краснеет как помидор, но слушает Его Величество и дальше.
– Мне нравится природа. Я люблю проводить время на свежем воздухе. Еще мне очень нравятся конные поездки. Посидеть именно в седле, а не просто в повозке. Еще мне нравится музыка. Люблю дни, когда во дворце устраивают какой-нибудь праздник и играют Чосонские музыканты, – мужчина улыбается, глядя на младшего.
Что ж, кажется, у императора тоже довольно простые радости жизни и это приятно. Тэхван думал, что у знати совсем оторванное понятие о мире, а у императора и подавно, но, как оказалось, он ошибался.
– Хочешь, покажу тебе еще одно применение кисти?
Взяв названный инструмент, Юджон обмакиваем его в чернила, а потом начинает водить кистью по чистому участку бумаги, вырисовывая силуэт птицы.
– Кисть и чернила можно использовать и для рисования.
Парнишка наблюдает за плавными и очень тонкими, точными линиями, из которых неожиданно вырисовывается подобие журавля. Парнишка ошеломлен таким владением кистью, что с его губ даже восторженный вздох срывается.
– Юн, Вы умеете рисовать? – Ким взглянул на мужчину. – Вас этому кто-то учил?
Конечно, и Тэхван рисовал когда-то. Палками на песке, когда они с соседскими детьми выходили во дворик, или угольками на деревяшках. Вот только в его силах было лишь «палка, палка, кружочек – и вышел человечек».
– Могу я попробовать? – все же набирается смелости мальчик и берет из рук Его Величества кисть, касаясь теплой руки пальцами, отчего по телу разряд тока проходит. Возможно, парень забывается, переходя черту с Его Величеством до такой степени, но это – единственное, что он сейчас хочет и потому идет на поводу у своего сердца.  – Вы... поможете мне?
От такой просьбы Юджон чуть ли не пархать начинает. Почему? Потому что таким образом он может вполне обоснованно прикасаться и находиться максимально близко.
– Не сказал бы, что умею. Но мне нравится иногда выводить линии, своими очертаниями напоминающие то или иное. Я не учился этому. Но у нас при дворе есть художник, который рисует портреты императорской семьи. Хочешь, я попрошу его нарисовать и твой портрет?
Ким распахивает глаза. Все это время он о таковом человеке никогда не слышал.
– Вы шутите? Но я же не император... – неловко усмехается Ким, чувствуя, как Юджон устраивается чуть сзади, охватывая своей ладонью его руку.
– Даже если ты не император. Я могу попросить его нарисовать твой портрет для меня.
«Потому что я хотел бы сохранить твой образ навечно», – Юн тепло улыбается, глядя на младшего. Действительно. Этот образ он хотел бы оставить в памяти навсегда. И даже в следующей жизни он хотел бы помнить этого очаровательного юношу, так внезапно ворвавшегося в его жизнь и расставившего все по местам.
Тэхван смотрит на императора глазами, полными восхищения.
– Если вы хотите, я с удовольствием...
Юджон как бы обнимает парня со спины, беря его руку в свою, и начинает проводить первые черные линии. Юноша расслабляется, позволяя императору вести, и под его управлением действительно рисует достаточно симпатичный черный силуэт. Затем еще, и еще. И вскоре на холсте появляются очертания волчьей головы. Юн поворачивает чуть голову, смотря на довольное лицо парня, а потом, подавшись вперед, прикасается губами к щеке.
– Попробуй сам. Скажем... Лошадь.
Мужчина отстраняется, а потом и вовсе поднимается на ноги, разминая немного затекшее от долгого сидения тело. Косточки отзываются хрустом. Улыбнувшись юноше, император присаживается на край своей постели, а потом и вовсе ложится. По идее, скоро уже должны будут подать обед. Тэхвану нужно будет принять лекарства. А потом было бы неплохо немного поспать. Ведь ночи так сильно не хватило.
Тэ нервно сглатывает. Он понятия не имеет с чего начать и только через пару минут размышлений, прикрыв глаза, представляет для начала мысленно силуэт коня, что отражается на внутренней стороне век. И не просто коня, а именно коня Его Величества – Тэджона.
Ким старается по памяти сделать набросок этого статного жеребца. Конечно, до идеала было далеко, и Тэ лишь скривился, увидев свое творение и попытавшись исправить его дополнительными мазками. Но попытки успехом не увенчались, и Ким пытался снова и снова, пока ему хоть немного не понравится то, что он накалякал.
Сидя на постели и наблюдая за чужим рисованием, Юн понимает, что начинает постепенно залипать. И залипать не в том плане, что неотрывно смотреть и любоваться, хотя, это тоже. Император начинает засыпать. Веки вмиг кажутся такими тяжелыми. Но когда Тэ заканчивает, Юджон несколько приходит в себя, промаргиваясь и прогоняя сон.
– Мне нужно будет много тренироваться, чтобы достигнуть мастерства, – прикусывая губу, юноша вытирает тыльной стороной ладони лоб, не замечая, что испачкал его в черной туши. Он отвлекается, наконец, от пергамента и замечает, что Его Величество находится поодаль, на своей постели.
Заметив черную полоску на чужом лбу, мужчина тихо смеется. Это, конечно, мило до одури, но все же может остаться на коже, если не убрать сразу. Поэтому император поднимается с постели и идет к тазу с водой, смачивая в ней лоскут ткани. Присев на корточки около Тэхвана, мужчина мягко берет его за подбородок и вытирает со лба чернила. Парень поначалу смотрит на Юджона удивленно. Не понимает, что тот собрался делать. Но стоит заметить на ткани черную краску, как щеки покрывает легкий румянец.
– Боже, когда я так перепачкался... Простите, – юноша неловко смотрит на свои измазанные в туши руки. Когда Юджон вот так о нем заботится, парень готов хоть вечно в грязи валяться. Но, естественно, в этом он никому и никогда не признается.
Вскоре приносят обед, после которого император заставляет наложника выпить все необходимые настойки, буквально напоив с ложечки. В парне такая забота лишь сильнее укрепляла чувства.
– Давай приляжем и поспим немного. Тебе сон полезен. Да и я не прочь поспать.
Тэ даже не стал противиться, сразу согласился, так как чувствовал себя все еще не сильно хорошо, да и за Его Величеством он заметил сонное состояние. Неужели Тэхван не давал ему нормально спать? Хотя если вспомнить собственный беспокойный сон и кашель, что прорывался порой... становится немного совестно. Как может другой человек спать при таком шуме?
– Конечно, Юн. Простите, я, наверное, не дал Вам ночью спать своим присутствием.
– Все в порядке. Я ведь сам настоял на том, чтоб ты находился в моих покоях. Так что не думай об этом, – мужчина чуть отодвигается от края, позволяя младшему забраться на постель. Юн укрывает парня одеялом, да и сам пристраивается рядом, практически сразу расслабляясь и закрывая глаза.
Ким укладывается вместе с Юджоном на ложе и ложится к нему лицом, с некоторое время бесстыдно разглядывая его, а после и сам не замечает, как засыпает. Просыпается он вечером и, на удивление, застает императора все так же спящим. Мальчишка начал понимать, что ему очень нравится смотреть на спящего правителя. Ким ловил безумное умиротворение.
Просыпается Юн лишь от стука в дверь. Слуги, принесшие ужин, извиняются и кланяются, занося пищу. Император поднимается с постели, растирая шею.
После ужина он снова поит Тэхвана настоями и, немного поработав, утягивает его спать по новой.
Следующие два дня Юджон оберегал и выхаживал Тэхвана, и это дало свои плоды. Правда, за эти дни все же приходилось оставлять наложника одного в императорских покоях: появлялись государственные дела, не требующие отлагательств, да и императрицу Черён навещать все же было нужно. Однако задерживаться у нее дольше, чем на полчаса Юн не собирался. А уходя из своих покоев, император всегда оставлял задание для юноши, заставляя его заниматься: рисовать, практиковаться в каллиграфии или чтении. За эти два дня парнишка совсем выздоровел и вернулся к своим занятиям с учителем и цветочным делам, уже сам отчасти ухаживая за садом.
После того, как Тэхван вернулся в свои покои, Юджон с сожалением отметил, что ему стало как-то тихо и одиноко в императорских покоях. Мальчишка, находясь тут, делал эту комнату живой. А сейчас... Лишь стены, серость и безнадега. И каждый раз, возвращаясь вечером в свои покои, император думал о том, как хотелось бы сейчас увидеть Тэхвана. Но беспокоить его в ближайшие дни он не смел.
Работая в саду, Тэ порой ловил на себе смешки более высоких чинов, которые, проходя мимо него в такой же одежде знати, откровенно посмеивались, мол: «Позорище, грязными делами занимается, дурной какой-то». Вот только парень не понимал, что такого плохого или неправильного он делает. Да и наложницы, прознавшие про него больше, тоже наблюдали за юношей, насмехаясь.
Конечно, неприятно было все это слушать, хотелось ответить, но это будет некрасиво. Тэхвана учили с детства, что с женщинами нужно быть учтивыми, и неважно, что они как змеи, которые стоят и специально (а в этом он был уверен) практически на повышенных тонах обсуждают его и его «грязную» работу. Тэ постарался не реагировать и удалиться в другую сторону сада, занявшись обрезкой кустов там.
Но вроде бы все поутихло и больше такого не повторялось. Через три дня после этого парень, как обычно, вышел после занятий с учителем в сад. Дождя уже довольно давно не было и необходимо было поливать садовые растения. Тэ набирал воду в ведра, а затем по очереди поливал каждый цветок и куст. Закончив с работой, он попрощался с цветочницей и довольный ушел к себе. Все эти дни он периодически думал о Его Величестве и ловил себя на мысли, что скучает по нему. Хотелось его увидеть. После своего полного выздоровления Тэхвана больше в покои правителя не звали...
Следующее утро во дворце начинается с переполоха. Тэхвана прямо из кровати вырвала придворная дама.
– Господин Ким, там Вас ждет цветочница. Что-то случилось в саду! – парень испуганно подрывается с места. Вчера же все было в порядке.
Он кое-как одевается, быстро собирает волосы на голове в высокий хвост и выбегает из своих покоев вместе с придворной дамой. Практически сразу он видит небольшую толпу, собравшуюся у сада. Тэ совсем не понимает, что происходит, проталкиваясь сквозь возмущенных людей, пока не видит... совершенно увядшие цветы. Какие-то из них высохли полностью. Ким и сам прикрывает рот ладонью от шока. Что произошло за одну ночь, черт подери?
– Кто последний работал в саду? – громко зазвучал вопрос советника. Тэхван понимал, что это он. Но ведь парнишка ничего такого не делал. Цветочница сразу указала на него, и Ким вынужден был сделать шаг вперед. Советник сразу нахмурил брови.
– Снова ты... – шипит он себе под нос. – На этот раз император тебе не поможет.
– Но я ничего не делал! Клянусь! – в сердцах кричит Ким. – Я лишь поливал вчера.
– Это ты уже будешь объяснять императору. Ты угробил его сад, – и после этого советник рявкает на собравшихся. – Разошлись!
Тэхван едва не падает, с трудом удерживаясь на ногах. Он смотрит на цветы и зелень, что еще вчера поражали и радовали своей яркостью и красотой. А сейчас... верите или нет, юноше захотелось плакать. Чтобы Тэхен, так любящий растения и красивые места, добровольно убил всю зелень? Да и зачем? Вот только факт остается фактом – прекрасный сад не вернешь, и к горлу от этого осознания ком подкатывает.
Тэхван не понимает, как все это могло получиться? Может, вода была плохая? Может, туда слили какие-то отходы? Голова даже болеть начинает от слишком большого количества домыслов и... страха. Страха, что ему не поверят, что Тэ лишится благосклонности правителя, что тот посмотрит на него с презрением. Сейчас это будет куда больнее. Приходится сдаться стражникам, которые тащат его, как кусок мяса, на суд Его Величества. Позорище. С прихода сюда Ким только и делает, что позорится своими и не своими проступками. Его, наверное, все уже обсуждают, кому не лень.