Он не достоин тебя (Завершено)

Часть 86

Чуя навещал Осаму довольно часто. Тот поначалу был против, пытался всячески его выгнать, а когда Накахара не уходил, злился и мог перейти на личности, говоря что-то колкое или обидное в его адрес. Чуя пропускал всё это мимо ушей, ведь понимал, что напарник таким образом хочет от него избавиться. Он продолжал навещать его в больнице, пытался вымолить прощение, таскал ему всякие вкусности, некоторые из которых готовил сам. Со временем Осаму смирился с присутствием Чуи, поняв, что протестовать бесполезно. Злость на него стала меньше, а обида почти прошла. Минуло чуть больше недели, и язвы на его теле полностью зажили, оставив в некоторых местах как напоминание уродливые шрамы, по крайней мере такими их считал сам Дазай.

Когда повязки с него сняли, то первым делом он попросил, чтобы ему принесли большое зеркало. Рассмотрев своё тело со всех сторон, Осаму с отвращением отвернулся, поспешив снова одеться, и попросил медсестру унести зеркало. А ещё через две недели выпросил у одной из них несколько упаковок бинтов и, когда та принесла их, принялся обматывать ими своё тело. За этим занятием и застал его Накахара, когда пришёл его навестить.

— Ты снова обматываешься ими, как мумия? — удивлённо, приподняв левую бровь, спросил Чуя, проходя в палату и кладя на тумбочку пакет с фруктами. Приблизившись к Осаму, он добавил: — Мне казалось, что ты с этим делом давно завязал.

— Не могу смотреть на своё тело без содрогания, — ответил Осаму. — Эти шрамы просто отвратительные.

— Ты преувеличиваешь, — возразил Накахара, перехватывая руку Осаму. — И я тебе это докажу.

Чуя потянул за край одного из бинтов, намотанных на груди Дазая, и, ослабив повязки, стянул их вниз, открывая несколько красноватых, имеющих овальную форму пятнышек. Затем провёл по ним пальцами, оглаживая, и прильнул к одному губами, целуя, затем к другому и третьему, потом к следующему.

Осаму застыл на месте в нерешительности, не зная, что сказать или сделать. Ему эти шрамы казались уродливыми, и он сам не смог бы прикоснуться к ним не то что губами, даже руками, если бы они, конечно, не были на теле любимого человека. Когда Накахара отстранился, Дазай не заметил в его взгляде отвращения или чего-то подобного, а Чуя принялся полностью разматывать только что намотанные бинты.