Перестройка: 1990-й год.

Глава десятая.

Прохладные порывы вечернего ветерочка приятно пробирали до костей, остужая тело после десяти дней невыносимой жары. Каролина выбрала тёмное время суток для прогулки, чтобы отдохнуть от яркого солнца и скрыться в темноте от чужих глаз, что, время от времени выглядывали в ней любую мелочь, за которую можно было зацепиться. Ей нравились сумерки тем, что после тяжёлого дня наступало умиротворение, из-за горизонта приходила прохлада и приносила с собой лёгкий воздух. Плохо только то, что на улице было много людей.

Романова толкнула большую дверь своего подъезда и вышла наружу, кротко окинув взглядом ближайшее окружение. Рядом со школой никого не оказалось, что уже было хорошо, но отголоски музыкальных композиций доносились со стороны Дома культуры, который находился недалеко от жилого комплекса. Пьяные возгласы казались такими выразительными, словно там не проводились танцы, а уроки по самовыживанию.

Всё же Рома решила пойти именно туда, где веселилась молодёжь, несмотря на будний день, когда подобные мероприятия не проводились. Хоть она и обещала, что придёт на дискотеку, но слова своего сдерживать не собиралась, ибо не видела в нём ничего ценного. Не исключено, что кто-то из перестройщиков мог поджидать её у самого крыльца, но, учитывая большое скопление ребят на улицу, у неё были шансы остаться незамеченной.

Француженка послушала Лидию Ивановну и приняла решение оборвать все отношения с компанией мальчиков-зайчиков, потому что ничего хорошего у них не складывалось. Было жалко потерять Данила, рядом с которым ей было уютно и даже в какой-то степени безопасно, но пока он был со своими товарищами, ничего хорошего у них бы не получилось. Существовал ещё Максим, неуважительно относившийся к особям женского пола, или, по крайней мере, только к некоторым из них, любивший играть на эмоциях и в последнее время часто бывающий в голове дочери историка. Николай оставался приличным вариантом, да после недавнего инцидента находиться рядом с ним было неловко. Говорить о Германе было нечего.
Каролина провела рукой по светло-русым волосам, которые собрала в косы и закрепила их так, что ни одна прядка не коснулась её шеи, чтобы убедиться в целостности причёски. Ей нравились подобного рода образы, когда плечи и ключицы были открыты, а не послушные локоны собраны на макушке. Смотрелось это довольно эффектно и элегантно, особенно в юном возрасте, буквально кричащем о свежести тела.

Красоты родного посёлка не могли не радовать глаз, даже принимая во внимание то, что моментами некоторые окружающие вызывали отвращение. Романова скучала по этим местам, нехотя вспоминала редкие счастливые моменты, до сих пор щемящие душу. И не было ни дня, когда она бы не думала о том, как тогда жили те, кого она недолюбливала, или те, по кому сильно скучала.

Рома заметила Жуковского сразу, как только ступила на территорию Дома культуры. Он стоял на большом крыльце и выглядывал мимо проходящих людей, по всей видимости, в поисках неё, изредка отвлекался на знакомых, что подходили к нему и заводили тот или иной разговор. Излюбленный Шатунов эхом доносился из здания, затягивая одну из любимых песен дочери историка, посвященную летнему вечеру в розовых оттенках.

— Каролина!

Застряв за спинами группы подростков, намереваясь укрыться, девушка раздражённо прикрыла глаза и тихо выдохнула, смирившись с тем, что провалила собственную миссию. Она не хотела разговаривать с молодым человеком, не хотела его видеть, потому что один только взгляд на него, одно его слово, и ей придётся пойти у него на поводу. Но она не могла позволить ему сделать это, почему и пряталась, как последняя трусиха, хотя бояться особо было нечего, пока рядом были люди, а Поэт оставался без своих друзей.

Данила быстро спустился по ступенькам крыльца, ибо был уверен в том, что мимо проходящей девицей была Каролина. Он подумал, что она его не услышала, поэтому не обратила в его сторону никакого внимания, что он собирался исправить немедленно. Она первая проявила инициативу, показавшись ему на глаза.

— Вечер добрый, - с лёгкой улыбкой на губах поприветствовала парнишку Романова, а вот её зелено-голубые глаза не выражали той теплоты, какую хотелось бы видеть. — Ты что-то хотел? Извини, я тороплюсь, поэтому не смогу сегодня посетить столь шумное мероприятие.

Жуковский непонимающе моргнул, а брови сами съехали к переносице, показав свое недовольство одним только лицом. А ведь он даже не успел ничего спросить, хотя вопросов накопилось достаточно. Куда она так торопилась? Почему не предупредила заранее о своём отсутствии? По каким причинам он не видел её так часто, как хотел бы?

— Я ждал тебя, - только и сказал брюнет, на секунду оглянувшись назад, чем спугнул любопытные взгляды. — Ты обещала прийти. Ты согласилась быть моей спутницей на этом вечере. Что случилось?

В груди неприятно кольнуло, и Рома скорбно поджала губы, не зная, что ответить молодому человеку. Она действительно обещала быть здесь, быть с ним, но заявление было не серьёзным, потому что другого выхода из той щекотливой ситуации у неё не было. И, видимо, теперь уже не будет.

— Я не хочу  быть здесь, - честно ответила блондинка, лишь на секунду опустив глаза, в которых промелькнула неуверенность. — Я не хотела этого с самого начала, но вы не оставили мне выбора. Прости, но, я думаю, нам стоит это прекратить.

Поэт не мог поверить своим ушам и тому, как обстояла ситуация. Он понимал, что их недавняя выходка не приведёт ни к чему хорошему, но, чтобы так…. Ему не хотелось расставаться сейчас, когда всё только начиналось, когда он, наконец, нашёл своё маленькое счастье. Он не мог этого допустить.

— Скажите, что ты шутишь. Это похоже на плаксивый отрывок из любовно романа, - насмешливо хмыкнул парень, проводя рукой по лицу. — Каролина, о чём ты сейчас говоришь? У нас ведь всё хорошо было. Пойми, я не хочу тебя обидеть, - он положил руку на хрупкое плечо подруги и не почувствовал отдачи. Она даже не смотрела на него. – Это всё из-за парней, да? Ром, мы не хотели тебя напугать. Мы пошутили. Прости дураков.

Каролина повела плечом, намереваясь избавиться от мужской руки, которую с каждым днём хотелось чувствовать рядом с собой всё больше и больше. Данила не собирался уступать, и она подняла на него свои глаза, полные усталости и желания уйти отсюда поскорей. Они не хотели друг друга отпускать так же, как боролись с желанием закончить этот разговор.

— Мне порядком надоели ваши издевательства, ваши шутки и подколы, - Романова взяла товарища за запястье и аккуратно сняла его руку со своего плеча. — Сегодня вы показали ваше отношение ко мне. Это было неприятно. Ты хороший, Данила, но я не могу дружить с  тобой, зная, что эти парни рядом.

— Дружить? – удивился подобному заявлению Жуковский, вновь хватая девушку, прижимая её руку к своей груди, обтянутой тёмной водолазкой. — Я не хочу с тобой дружить, разве не понятно? Я смотрю на тебя, как на возлюбленную, возможно, как на будущую невесту, - заявил он, наблюдая, как лицо собеседницы меняется в изумлении. — Хочешь, я поговорю с ребятами, и они перестану тебе докучать? Я хочу быть с тобой, Каролина. Нравится тебе или нет, но я так просто не отступлюсь, зная, что я не единственный, кто претендует на место твоего жениха.

— Ты несёшь ерунду, - фыркнула Рома и попыталась отдёрнуть свою руку, но ничего хорошего из этого не вышло. Хватка была сильной и даже приятной, но думать об этом ей не хотелось. — Отпусти меня. Не хочу ссориться с тобой.

—  Не отпущу, пока не простишь и не согласишься стать моей спутницей на сегодняшнем вечере, - Поэт шагнул к девчонке, максимально сокращая между ними расстояние. — Каролина, ты мне очень нравишься. Я не могу взять и отпустить тебя, ведь у нас с тобой всё ещё впереди. Останься со мной, пожалуйста.

Каролина чувствовала горячее дыхание юноши на своём затылке, как он уткнулся в неё, ожидая ответа. Её рука всё ещё покоилось у него на груди, точно приклеенная, словно контролировала подъёмы грудной клетки. Между ними не было свободного сантиметра, отчего кровь в жилах приятно закипала, надеясь на то, что это не кончится. И прохожие, кажется, которые исподтишка наблюдали за парочкой, перестали быть важны.

Снова поставленное ею слово пошатнулось и рухнуло, рассыпалось на мелкие кусочки, и всё из-за какого-то парня. Романова не должна была выходить сегодня гулять, не должна была идти в эту сторону, а тем более останавливаться и слушать этого человека. Жуковский был ей сильно приятен, и он нравился ей тоже, но большое количество факторов не давали принять это чувство. Тем не менее, сердце вновь одержало верх над мозгом, что редко привалило к чему-то хорошему.

— Ладно…. – тяжело вздохнув, согласилась Рома и уткнулась лбом в мужское плечо. Она позволила себе расслабиться, на пять минут, почувствовать себя кем-то любимой. — Я побуду с тобой этим вечером. Не знаю, что из этого получится, но ты должен мне пообещать, что ничего плохо сегодня не случится.

— Принимай мою клятву, - поспешил пойти на поводу у девчонки Поэт, заглядывая в её зелёно-голубые глаза, теперь уже его любимый цвет. — Идём, Ром, всё будет нормально. Я буду рядом. Я тебя не отпущу.

Он потянул её за руку, и они, не спеша, поднялись по широкому крыльцу, игнорируя редкие подколы знакомых. Француженка надеялась, что Данила сдержит своё слово, а тот, в свою очередь, трепетал от мысли о том, что у него остался шанс на лучшую ночь в своей жизни.