Подлунный мир: королева, магистр и палач

Глава 27. Кровавая Луна

Конкордия пробиралась по Погибшему лесу. Она не знала дороги и шла наугад. Хотя, согласно поверьям, верной дороги в Долину Мортус-Вивус и не существовало: лес либо пустит тебя, либо нет. Воздух был влажным и ледяным. Конкордию передергивало от всполошившихся на коже мурашек. Она поплотнее закуталась в наспех накинутую на плечи меховую накидку и ускорила шаг. Непроглядный туман словно сжалился над ней и расступился, пропуская сквозь себя багряные лучи заходящего солнца.

В голове Конкордии верещал рой беспорядочных мыслей. Одна часть ее требовала немедленно вернуться, другая – не останавливаться. Всеми силами она старалась упорядочить их в логичный, надежный план. Но ничего не выходило. И впрямь, кинуться в непроглядный туман Погибшего леса в слепой надежде, что это чудище природы благосклонно проводит ее к Затерянной Долине, казалось не самым надежным планом.

«Только бы он пришел, только бы пришел...», – единственная мысль, что явственно проступала среди других, отдаваясь пульсацией в висках и в стуке сердца, ускоряя шаг. Но что потом? Рукоять клинка холодила ладонь. «Я не смогу кого-то убить, потому что это безумие», – твердила себе Конкордия. «Ты не сможешь убить Элпидиуса, потому что любишь его», – сквозь самообман в разум с боем прорвалась правда. Что ж, вероятно стоило быть честной хотя бы с самой собой перед лицом нависшего над миром ужаса, неведомого даже кошмарным снам. Конкордия любила Элпидиуса и никогда бы не смогла причинить ему вред: ни собственноручно, ни чужими руками. Любила она и Мирабеллу, как мать, которую не знала, и потому не смогла бы навредить ни ей, ни тем, кто ей дорог. Но Брутус Мирабелле дорог не был. Конкордия не мнила себе великим психологом, но, как бы Мирабелла ни ругалась с Джиллиан, сколько бы гадостей та ей не говорила, в ответном взгляде никогда не присутствовало того равнодушного презрения, с каким Мирабелла смотрела на своего брата. А то, что Конкордия услышала от Брутуса после убийства Девы Ковена, напрочь порушило любую иллюзию сестринско-братских чувств между ними. Элпидиус же Брутуса не знал вовсе, в том смысле, что не знал настолько, чтобы хоть что-то думать о человеке, помимо поверхностных рассуждений. Идеальная кандидатура для убийства. Только вот, чтобы затронуть Валериана, тот сперва должен убить Элпидиуса. Один маленький нюанс, рушащий всю так идеально складывающуюся конструкцию.

От безвыходности паника завладела Конкордией. Лишь когда туман услужливо посторонился, пропуская ее к устью двух рек, она поняла, какая оглушительная тишина стоит в Погибшем лесу. Демоны словно отсыпаются перед своим часом. Неужели лес настроен гостеприимно? Нет, скорее всего, это была лишь хитрая уловка хищника. Конкордия остановилась. Справа от нее протекали темные безжизненные воды реки Мортус. Ее воды неумолимо бежали вперед, унося с собой прошлое, которому в будущем еще суждено сыграть свою роль. Слева – живая вода Вивус, в которой в более теплые времена года можно было разглядеть речную растительность и рыб.