В те годы жизнь была не сахар, а люди на всем её протяжении копались в черной земле чтобы прокормить себя и семью. Мало кто имел за душой хоть какие-то гроши, а честная жизнь давалась большим трудом. Нищих крестьян грабили в бесконечных войнах и налетах, наёмники и солдаты разоряли их хозяйства, а что уж делали с их дочерьми, про то и писать страшно...
В графстве Вестшир всё было так же, как и везде. Сюда пришли Борейцы, а за ними Эмират. И если бы не горстка случайно оказавшихся здесь героев, таких редких и чудесных, всё было бы ещё в сотни раз хуже. Но Даск Хэйвен выстоял, и графство, зависящее от него, оказалось спасено.
Крестьяне вернулись на свои наделы, мужчины с женщинами разгребли пепелища и вновь, вновь, в который раз начали всё с чистого листа. В голодную и мокрую весну, когда император Евгений Третий в Царьграде сел на трон. Когда Лорд Лок в столице графства пожертвовал сто тысяч марок на реставрацию городских памятников, а бывшие наёмники, защищавшие его вдруг стали Сэрами.
В ту весну, где-то в вересковой пустоши, вдалеке от стен Даск Хэйвена сидели трое. Дроу.
Трое с темно-синей кожей и острыми ушами, все как один побитые и обездоленные. Об дроу тут вытирали ноги даже крестьяне. Что уж говорить, полуросликам и тем небось приходилось легче. На островах так заведено.
Под шумок они, наверное, сбежали из-под стражи. Подростки, по сути, иначе и не скажешь. Хоть в бумагах городского суда они значились как Бен, Коул и Амиция, сами себя они конечно называли по-другому.
Стояла весна, и грозы уже шли во всю. А снег растаял.
На перевернутой телеге, под которой они устроили себе ночлег, сидел Бен, он же Атаб, чьи острые темные уши оттягивали медные серьги. Он задумчиво смотрел вниз, засунув руки в драное пальто таким образом, чтобы оно было запахнуто, но при этом ладони не торчали наружу. Он ёжился, иногда нервно дергался, но ничего особого не делал. Только смотрел вниз и давал советы.
Чуть поодаль стояло дерево, где Борейцы осенью вешали крестьян. Тех уже давно сняли, обобрали и съели жуткие кенку, оставив после себя только кучку черных перьев. В накидке из них, оперевшись на телегу сидела неряха Амиция, она же Элили, сплевывая жевательный табак.
А ниже всех, в небольшом овраге лежал сундук. Увесистый, с позолотой. Его они нашли рядом с Бэрри, где Борейцы по слухам прятали награбленное. И перед сундуком возился с отмычками третий.
