The Last Year

Глава 6. Дела семейные.

========== Дела семейные. ==========

После выставки Джек Салливан успокоился, словно закрыл, висящий над башкой дамокловым мечом, долг. Не то, чтобы для него это было супер важно, но ходить с паскудным чувством собственной низкочастотности не хотелось. Джек ненавидел чертов Гринхилл всеми фибрами души и не хотел быть похожим ни на одного из местных ушлепков.

Не хотел, но иногда темной ночью признавался сам себе, что в нём всё равно есть эта Гринхильская червоточина, которая давила на горло.

Учеба и работа выжимали из него максимум сил, но он находил время поиграть на гитаре, чтобы собрать себя по частям для новых свершений. Он реально подписался на инстаграм Ривса и с удовлетворением хмыкал, когда тот снова начал постить эскизы, рисунки и проводить стримы.

В какой-то степени это было не таким уж и важным - просто одна из составляющих спокойствия Салливана, которая помогала ему держаться на плаву.

Равномерное течение будничной рутины прервалось возвращением отца из рейса, и пару дней Джеку пришлось тайно ночевать в мастерской Уилсона. В гараже, конечно, чертовски холодно, воняло машинным маслом, но хотя бы не пришлось спать под мостом, где продувало всеми ветрами насквозь. Оставалось пережить ещё трое суток, но январь нифига не благоприятный месяц для уличных приключений, а оставаться в мастерской опасно – Уилсон вполне мог явиться раньше и застукать там Джека, а тот вовсе не хотел выглядеть жалкой, побитой дворнягой в его глазах.

Салливан думал, что вполне можно проскочить незаметно к себе в комнату и закрыться там ото всех, но что-то подсказывало ему, что это плохая идея. Раньше такое прокатывало только в экстренных случаях, но заканчивалось всё одинаково – руганью, дракой и крушением старой мебели. Джеку хотелось просто принять душ и улечься спать в своей постели, в тепле, поэтому он рискнул попробовать.

В конце концов, он сможет уйти, если запахнет жареным.

То, что грядёт какое-то грандиозное фиаско, Салливан понял, едва открыл дверь. Из дома несло дешевым кислым пивом, куревом и вонью из смеси старых носков, пота и пропавшей жратвы. Папаша не один, и пьяный вой его корешей – таких же вонючих, волосатых свиней, как он сам, был слышен на другом краю Гринхилла.