После смерти сестры Дженнифер переезжает в пригород Нью-Йорка - небольшой, но такой сказочный городок, где все проблемы остаются за могучими спинами его гор. С этого момента, казалось, ее жизнь наладилась: она встретила старого друга, вернулась к лю...
Это произошло в светлый воскресный день. На улице стояла сорокаградусная жара. Раскаленный вязкий воздух обжигал кожу и легкие так, что становилось трудно дышать. Поэтому лишний раз жители боялись показать свой нос из-за двери. Они разбрелись по норам, словно дождевые черви, и включили кондиционеры, наслаждаясь их прохладной. Однако такая роскошь имелась не у всех. Разве что ребятня не сидела на месте. Дети не боялись ни знойных лучей, ни упреков матерей, которые пытались удержать их дома, волнуясь, как бы они не словили солнечный удар. Им было тоскливо в четырех стенах. Уж лучше невыносимое пекло, чем затворничество. Небольшая компашка мальчишек с взъерошенными влажными волосами, одетая по-простому: растянутые майки, которые они донашивали за старшими братьями, хлопковые шортики и сандалии, заливалась визгливым смехом. Они резво бегали и прыгали, кто-то даже лежал на асфальте под струями пожарного гидранта. Промокшие до нитки, но счастливые: теперь им ни по чём уморительная духота. Кое-где все же мелькали прохожие. То тут, то там расхаживали дамы в красивых легких платьях с зонтами, от которых было мало толку. Из-за чего они старались спрятаться под сенью деревьев: редкая листва создавала скудную тень, но и ее хватало, чтобы передохнуть от яростного солнца. А в парке на одной из скамеек можно было заметить отдыхающих мужчин, они спасались от лучей, прикрывая голову газетными листами. От таких изнуряющих дней выгоду получали лишь продавцы канотье - соломенных шляп, мороженщики и доставщики льда. Их товары разбирали по щелчку пальцев. Девушка подошла к старику с седой бородой. За спиной у него была целая кипа разноцветных шляпок, связанная веревкой. Он приветливо ей улыбнулся беззубым ртом и элегантно приподнял свою канотье, слегка кивая головой с проплешинами. - Добрый день! - она одарила его милой улыбкой в ответ, принявшись разглядывать головные уборы. На ней было прелестное синее платье, подчеркивающее тонкий стан. Завитые локоны лежали на плечах, поблескивая, будто дорогой шелк, а на тонких ножках красовались бежевые балетки с незаметным каблуком. Протянув мужчине канотье с ярко-желтой ленточкой, она рассчиталась с ним и пошла вдоль железнодорожной станции. Макушку больше не пекло, а головной убор идеально дополнял образ. Девушка шла по обочине трассы, провожая взглядом редкие машины. Гул их моторов на какое-то мгновение врывался в атмосферу, а затем плавно стихал, возвращая блаженную тишину. С левого бока мирно покоилась река. Словно нитка из размотавшегося клубка, она извивалась из стороны в сторону, теряясь между подножий высоких гор. Звук тормозов заставил ее обернуться. Из старенького автомобиля высунулся мужчина средних лет. Он пригладил русые волосы и крикнул ей: - Эй, Джонсон, куда путь держишь? Она остановилась, узнав в нем знакомого отца, мистер Кэмпбелл работал с ним в шахте. - На ферму к Пенни! Ласковое прозвище принадлежало лучшей подруге Пенелопе Макконелл. Каждое воскресенье девушки встречались друг с другом, чтобы обсудить горячие сплетни за чашечкой ягодного чая. Они настолько привыкли к компании друг друга в этот день, что не прийти считалось оскорблением. - Так далеко ведь! Садись, довезу с ветерком! - предложил он, щурясь от солнца. Девушка не стала долго думать, идти было действительно далеко. Оголенную кожу беспощадно пекло, а горло саднило от жажды. Она обошла машину спереди и села на пассажирское сиденье. Автомобиль понесся по асфальту, разрезая корпусом густой воздух. Девушка просунула руку и голову в окно, чувствуя, как ветер играет в волосах и щекочет ладонь. Нагретое стекло на прикосновение отозвалось жаром, но это ее нисколько не спугнуло. Джонсон расплылась в улыбке и мечтательно прикрыла веки. Он поглядывал на нее, изредка перемещая взгляд на пустую дорогу. Беспардонно скользил глазами по тонкой шее, изгибам спины, бедрам, прикрытым синей тканью, и чему-то ухмылялся. Почувствовав на себе его взгляд, девушка повела плечом, стряхивая откуда-то возникшие мурашки, и села ровно, следя за трассой. - Ты похорошела, небось от ухажёров отбиваешься? - посмеиваясь, спросил мужчина. - Что вы, вовсе нет. - ее щеки налились краской. - Не скромничай! И щечки появились, и фигура вон какая, все бабы позавидуют.
