грустный дядя

Грустный дядя... Грустный дядя. Грустный дядя! Без каких-либо поблажек на возраст или социальный статус так меня нарекла девочка четырёх-пяти лет. Она сама ещё пребывала в том возрасте, когда ношение коротенького розового платья с блёстками и высказывание собственного мнения посторонним людям не казалось чем-то пошлым.

Серая остановка аэротакси, где посреди сереющего вечера серые люди ждут свой высокоскоростной транспорт. Современные проблемы требуют быстрых решений: меньше минуты – и на подходе новая машинка. Такси сияет ярко, будто комплимент костюмчику девочки. У окружающих одежда – удобная, у неё – красивая.

Малышка сидела выпрямив спинку, словно для витрины. Перед её блестящими выпученными кукольными глазками проносились сотни людей. Новые пассажиры всё наполняли и наполняли пузатое общественное аэротакси. По салону они мельтешили комично, как персонажи мультиков. Мультиков, которые обычно формируют мировоззрение ребёнка. Миниатюрная кукла то и дело хлопала глазами. В отличие от остальных пассажиров аэротакси, даже в отличие от её матери, взор девочки не скрывали очки виртуальной реальности. Она созерцала окружающий мир в практически первозданном виде: не совершенный, но честный.

Кукле нравилась эта «игра». Она настолько глубоко погрузилась в изучение действительности, будто бы хотела увидеть то, чего не видели люди с помощью инновационных очков. Мультяшно широкими глазками она пробегала по каждому элементу. Поэтому я смутился и даже немного вздрогнул, когда девочка обозвала меня «грустным дядей». Так и сказала: «Мама, взгляни — грустный дядя». Кукла оказалась интерактивной.

Родительница улыбнулась и снова безучастно погрузилась в ленту новостей. Картинки с подписями пролетали у неё перед глазами. Услышала ли она слова дочери — оставалось загадкой. Казалось, оценочное мнение девочки насчёт моего психологического состояния донеслось только до моих ушей. Но штамп «грустный дядя» навис надо мной, словно имя над персонажами видеоигр. И ничего я не грустный! Шёл себе от офиса до отцовского дома. Один на один с мыслями... Или всё-таки девочка рассмотрела происхождение моих мыслительных процессов и предоставила их этиологический анализ на обозрение?

Я не заметил, как музыка в наушниках сменилась звуками внешнего мира. Плейлист подошёл к концу. До меня уже десять минут как доносились обрывки редких разговоров и шум проносящихся мимо автомобилей. Я попытался было вернуться в виртуальный мир. Включил плейлист женщины с ребёнком, сидевшей недалеко. Её сетевой профиль находился в открытом доступе. Однако первый трек напрочь отбил желание познать её внутренний мир. Происходящее вокруг казалось куда естественнее, живее. Нация не выходила из гибернации.