Посели во мне цветы жизни

Глава 17. Самые удивительные вещи по мнению Арсения

А ты пахнешь, как спокойствие, как в голове тишина.

Ты — как десять часов непрерывного сна.

Ты — четверг, ты — 16:00, ты —ромашковый чай и покой.

(Монеточка — «Селфхрам»)

Дело двигалось к зиме, и город окончательно потерял какие-либо краски.

Серость и Питер.

Питер и серость.

Последние несколько недель он подтверждал все свои стереотипы касательно погоды. Казалось, ещё вчера все деревья были укрыты ярким красно-жёлто-оранжевым пледом, создающим уют и особую атмосферу. Моргнуть не успеваешь, а через две недели уже декабрь.

Но несмотря на приближение первого месяца зимы, снег не считал, что пора бы начать покрывать белым ковром крыши домов и серые асфальты.

Всё шло своим чередом. Люди заболевали, врачи спешили к ним на помощь. Стабильность, что ещё сказать. Хоть она и считается залогом успеха, но нельзя не согласиться, что иногда она чертовски наскучивает. Хочется чего-то нового, захватывающего, как будто тебе снова двадцать.

А у Арсения эта обыденность в горле уже сидела. Но два месяца назад он принял самое верное решение за всю свою жизнь — прийти работать на восемьдесят вторую подстанцию скорой помощи. И теперь жизнь и вправду била ключом. Особенно с появлением в ней Антона.

Попов за эти две недели после примирения с парнем как будто бы вновь ожил, очнулся после долгого сна. Тот день, когда злосчастная медсестра прервала чуть не случившийся между ними поцелуй, мужчина хотел забыть и одновременно с этим помнить всю оставшуюся жизнь.

Тогда он практически выбежал из палаты с блестящими глазами, расширенными зрачками и раскрасневшимися щеками. Да ещё и голова кругом шла от переполняющих её эмоций. Кровь бурлила в жилах, направляясь в пах. На него оборачивались и хмурили брови, окидывая подозрительным взглядом, почти все сотрудники. К слову, и не только они.

Хотя чему он удивляется? Со стороны он наверняка был похож на наркомана, или, что ещё хуже, на психически больного, решившего сбежать из психиатрического отделения. Вот было бы забавно увидеть лица этих людей, узнай бы они, что этот самый псих — тоже доктор. Правда не в этой больнице, но всё же врач — он везде врач, в любом месте и в любое время суток. С другой стороны, никто ведь и не знает: может, все врачи на самом деле потенциальные психи, лишь тщательно это маскируют. Не каждый выдержит восемь лет адской учёбы, не сойдя при этом с ума.