Голубоглазый пионер

Империя

      Когда Антон проснулся, за окном только начинало светлеть. Рассветные полосы, изредка виднеющиеся за деревьями, разрезали бескрайнюю гладь неба, оставляя за собой первые лучи солнца, аккуратно ложащиеся на перистые облака. Шаст поднялся с кровати и тихо, чтобы не разбудить соседей, сладко посапывающих на своих местах, достал из своей тумбочки зубную щётку, пасту и полотенце и вышел из комнаты. Ему определённо стоило умыться.

      Оказавшись у раковин, Антон повесил самую простую голубую ткань с бахромой на шею, игнорируя специальный крючок, выдавил пасту на щётку и принялся чистить зубы. Едва касаясь эмали, уж очень хотелось ему спать, Шастун вдруг услышал, будто некая толпа — не сказать, что большая, но и не два человека; читать — компания — пробежала мимо ванной комнаты, направляясь вглубь корпуса. «Ничего себе, разбегались, — возмутился Антон. — Слоны, не иначе. И придурки конченые, кто ещё будет утром бегать по коридорам, когда ещё все спят?» — задал риторический вопрос сам себе, а после вновь задумался. Для подтверждения своей теории, Шаст прикоснулся дисплеем часов к носу — другая рука была занята чисткой зубов — и посмотрел на время. И либо сейчас мало что поддавалось объяснениям, либо Антон сошёл с ума — это единственные два оправдания, которые он смог придумать, — но на часах отчетливо было видно без пяти минут семь вечера. И ладно бы, если у него стояла раскладка на иностранный манер — да кто не путается в этих "a. m." и "p. m.", — но сейчас на часах уже сияло яркое «восемнадцать — пятьдесят шесть». Шастун быстро умылся, ну может же быть такое, что ему показалось. «Долго думаю, — решил Антон, — а может и вовсе не думаю. Ну не может же быть сейчас семи часов? Или я уже совсем тронулся...» — его мысли прервал неожиданный звук. Кто-то из туалетной комнаты отчетливо стучал чем-то тяжёлым, то ли по стене, то ли по самому санузлу — Антон не понял. Но с этим определённо стоит разобраться. Не хватало ещё того, чтобы вожатые проснулись от этих чудаков.

      Он так и вышел из ванной — с полотенцем через шею, с пастой и щеткой в руках и мокрым лицом после умывания. «И правда, зачем мне полотенце?» — зайдя в туалетную комнату, рассуждал Шаст. Увиденное повергло его в шок, да так, что челюсть чуть не отвалилась по-настоящему. Предметы личной гигиены выпали из рук. В ушах зазвенело, а ноги, кажется, подкосились. Антон попробовал всё-таки использовать ткань, вытер скатывающиеся по лицу капли холодной воды, но ситуация не улучшилась. Перед ним по-прежнему полностью разгромленная комната: окно выбито, а осколки стекла разбросаны по всему полу. От зеркала не осталось ничего: по всей его поверхности были трещины, а некоторые кусочки и вовсе отвалились. На стене устрашающей дорожкой виднелись капли крови, стекающие в ужасные лужи на кафель. Одна из дверей была намертво заколочена, а где-то в углу валялся молоток, так же покрытый красными следами.