One step closer 2. Второй шанс

Пролог

Тусклый свет от фонарей освещал дорогу юноше, что куда-то стремительно шёл по узким переулкам спящего города. Через пару часов ночь отдаст бразды правления новому дню, фонари погаснут, вместо них маленький городок будет освещать выглянувшее солнце, а на пустующие улочки выйдут проснувшиеся и готовые к трудовым будням горожане.

Встретить кого-то на улице после полуночи в городе, где из развлечений было только пара магазинов да кинотеатр, в который съезжались жители из ближайших, менее населенных городов, было редкостью. Местные ложились рано, да и приезжие старались уехать до заката, чтобы не добираться до дома по темноте неосвещенной дороги между лесными массивами. Никто не хотел заработать штраф за сбитого оленя или лисицу, которые довольно часто перебирают дорогу, но замирают в свете фар, не в силах сдвинуться дальше.

Не насыщенная жизнь маленького портового городка позволяла одиноко бредущему по дороге подростку из раза в раз сохранять свои секреты в тишине ночи.

Порт-Анджелес мало отличался от Форкса, из которого ему пришлось уехать после похорон матери. Он даже не успел испугать перспективы попадания в детский дом, как его вместе с немногочисленными пожитками взяла с собой двоюродная сестра его матери и единственная оставшаяся в живых родственница.

Может быть, он даже порадовался этому факту — не нужно было привыкать к сиротской жизни среди таких же несчастных ребят. Родной человек был лучше того, что воображение рисовало после того, что он где-то слышал о детских домах.

Но порадоваться мальчик не мог. Он был сиротой. Сиротой, в один миг лишившемся и лучшей в мире сестры, и самой замечательной и любимой мамы. Которую его тётка не стеснялась ругать при нём же.

Она называла её слабой и безвольной. Она говорила, что он никогда не встретит свою маму, ведь если он будет хорошим мальчиком, то попадёт в рай, а все самоубийцы горят в аду.

Он не понимал, зачем говорить такое сыну самоубийцы. Неужели эта женщина не задумывалась о том, насколько этично себя ведёт, когда тычет иконой в лицо и повторяет, что Бог всё видит и обязательно накажет грешников? Неужели она думала, что в маленьком ребёнке, вынужденном резко повзрослеть, был хоть один грех, за которых его так наказали? Неужели она думала, что в нём останется вера в Бога и ещё кого-то?