Восемь месяцев разлуки

Восемь месяцев жизни, полгода смерти

В тот день мы познакомились вновь. Я знал его всю среднюю школу, но мы никогда не были близки.

Тогда мне хотелось собраться с мыслями и я решил остаться в школе после уроков. Обычно такие спортсмены как я проводят досуг с мячом и игрой в баскетбол, но, каждый раз попадая в цель, моя жизнь словно утекала в никуда. И тут я понял: это... всё это попросту бессмысленно. Как только мысль пролетела в моей голове, послышался скрип двери - мой одноклассник вошёл в спортивный зал.

- Играешь здесь один? Не уж-то девушка бросила?

У меня не было никакой девушки и он прекрасно это знал.

Я кинул ему мяч. - Такэси, почему ты бросил баскетбол?

- Да так. - он прицелился в корзину.

- В смысле?

- Просто я скоро умру. - его руки вспорхнули выше головы, пальцы издали немой стук, мяч полетел в корзину. - Восемь месяцев осталось. - мяч мягко упал, но Такэси так и оставил его медленно катиться по залу. Вечно он такой, всегда бросает мяч, словно не хочет, чтобы тот падал. - Шучу! - немного смеясь, взглянул мне прямо в глаза. - Поверил?

Тебе незачем улыбаться, я понимаю тебя.

Я делал всё, дабы заполучить общественное одобрение, но как бы ни старался, я всё так же продолжал избегать людских взглядов, направляя взор лишь на их ноги. Хоть лицо одноклассника оставалось прежним, но его стопы будто вдавливались в деревянный пол.

- Знаешь, а ведь я на самом деле вовсе и не люблю баскетбол. Но брошу его не потому, что скоро умру, а потому, что хочу прожить оставшийся год, занимаясь тем, что действительно нравится. - я подбежал к одинокому мячу, сел на корточки и поднял его.

- Что... О чем ты... Хисаси?

- Такэси, - я бесцельно глядел на оранжевый мяч, чьи узоры напоминали мне паучью паутину, - я очень люблю петь. Быть может, ты тоже когда-нибудь послушаешь мой голос? - ненароком на моем лице появилась слабая улыбка.

- И чем ты планируешь заняться? - он понял, что я уже давно догадался об его смертельной болезни, ну а теперь он и сам догадался о моей.

- Мои планы на этот год? Хм... Думаю, я хочу полюбить. - я поцеловал баскетбольный мяч в своих руках.

Такэси больше не смог выдерживать нашего разговора, отчаяние пробрало до самых костей. Он бросился на меня и повалил на деревянный пол спортивного зала, мяч же укатился в самый угол.

- Как ты можешь такое говорить?!.. Ты ведь тоже совсем скоро... - Такэси уткнулся лицом в мой живот, локти его болезненно обтирались о пол, а моя кожа ощущала на себе теплую влагу. По ладони прошлись мурашки - я гладил его голову рукой.

- Для тебя ведь не имеет значение, кого любить, я прав?

В этот момент наши взгляды пересеклись. Никогда прежде не видел чьих-либо либо глаз столь близко... Их серый оттенок казался поблекшим и незрелым. Мнда... Ему и правда слишком рано умирать. Возможно, будь способ, я бы отдал своё время ему. Но даже так его не хватило бы хотя бы на половину.

- Да, ты прав... Не имеет значение.

Наши веки содрогались от слёз, пока мы отчаянно сжимались в объятиях друг друга. Его тело обволакивало моё, а моё - его. Мы стали единым целым, зализывая собственные раны.

,,Полюбили" мы друг-друга холодной, затухающей зимой.

Однако двадцать пятого сентября на твоей парте ученики и учителя поставили вазу с замечательными цветами. Раз, два... шесть розовых тюльпанов мокли в тонкой, изящной вазе по правую руку от меня. С этими цветами я стал соседями, прежде там сидел лишь ты один.
В тот день я просто смотрел на вазу с цветами, но чем больше я делал это, тем сильнее мне становилось невыносимо больно.

,,Простились" же мы ранней, теплой осенью.

- Потеряв тебя, я не думал, что действительно останусь один, Такэси.

- Хисаси... Порой ты мягок, как девчонка. - он прикоснулся к моей мокрой щеке. - Не стоит печалиться, осталось недолго...

- Целых пол года... Выдержу ли я, Такэси..? Смогу ли? Стоит ли оно того... Быть может...

- Послушай меня. Да, мы с тобой почти что мертвецы, но есть те, кто продолжит жить, вспоминая тебя. А потому подари им на последок побольше хороших воспоминаний, договорились? - он бережно чмокнул моё запястье. - Спой для меня, Хисаси...

«Моя свобода горит в огне разлуки.
Мои руки у твоего лица.
И лишь стуки града разбудят горе, заново умирающего мертвеца».

Конец.