Сломленный принц

32 глава

Рид
С тех пор, как меня выписали из больницы, Элла не отходит от меня ни на шаг. Что совершенно необязательно. Почти все время я нахожусь под обезболивающими, а пока не двигаюсь, то единственное, что причиняет дискомфорт, – это чешущиеся швы. Врачи велели не трогать их, чтобы не разошлись, поэтому я отвлекаю себя тем, что наблюдаю, как Сойер и Себастиан резвятся в бассейне с Лорен, перекидывая ее друг другу словно мячик.
Погода для плавания совсем неподходящая, но в нашем бассейне есть подогрев, а у Лорен есть близнецы, которые не дадут ей замерзнуть. Мы с Эллой лежим рядышком на одном из шезлонгов, а Истон сидит на стуле и переписывается с кем-то по телефону.
– Уэйд хочет знать, останется ли у тебя крутой шрам, – рассеянно произносит Ист.
Элла громко ворчит.
– Скажи Уэйду, чтобы он перестал думать о всяких глупостях и просто радовался тому, что его лучший друг остался в живых.
Я давлюсь от смеха.
– Так и процитирую, сестричка. – Ист что-то печатает, ждет, потом начинает смеяться. – Уэйд хочет знать, ты точно так же кричишь на Рида, когда вы занимаетесь сексом?
– У тебя есть смайлик со средним пальцем? – сладким голосом спрашивает Элла. – Если есть, отправь ему.
Я провожу пальцами по ее мягким волосам, наслаждаясь теплом ее тела, прижатого к моему. Если бы она только знала, как чертовски сильно я тогда испугался – не за себя, а за нее. Когда из темноты вдруг выскочил этот парень в капюшоне, моим первым и единственным инстинктивным порывом было защитить свою девушку. Я даже не помню, как в меня вошел нож. Помню лишь, как оттолкнул Эллу и опустился перед ней.
Господи! А если бы Дэниел послал кого-то за ней, а не за мной? Если бы ее серьезно ранили?
– Рид, – с беспокойством шепчет Элла.
– М-м-м?
– Ты вдруг так напрягся. С тобой все в порядке? – Она резко садится. – Нужны обезболивающие?
– Со мной все хорошо. Просто думал о Делакорте и о том, какой он псих.
– Точно, – мрачно поддакивает Ист. – Надеюсь, в той военной тюрьме из него вышибут дерьмо.
Элла вздыхает.
– Это не тюрьма, а военная академия для трудных подростков.
– Трудных подростков? – Ист фыркает. – Придурок вообще с головой не дружит. Он заказал моего брата!
– Ты и правда думаешь, что парень в капюшоне пытался убить Рида? А если он вернется и попытается снова? – Она кажется сильно расстроенной, и я сурово смотрю на Истона.
– Никто не пытался меня убить, – заверяю я ее. – Иначе он резанул бы меня по горлу, и все.
Эллу передергивает.
– О боже, Рид! Зачем ты так сказал?
– Прости. Я сглупил. – Я снова притягиваю ее к себе. – Давайте больше не будем об этом говорить. Дэниел исчез. И он дал полицейским имя парня в капюшоне, так что скоро его поймают. Договорились?
– Хорошо, – отзывается она, но в ее голосе нет уверенности.
Услышав пронзительный крик, мы поворачиваемся в сторону бассейна, где на мелководье Себ пытается развязать трусики купальника Лорен.
– Себастиан Ройал! Даже не смей! – Но она смеется и пытается уплыть от моего младшего братца.
Сзади к ней подплывает Сойер, хватает ее, и перебрасывание начинается заново.
Ист наклоняется к нам и понижает голос:
– Как думаете, как это у них выглядит?
Элла прищуривается.
– Что ты имеешь в виду?
– Лорен и близнецов. Все думаю: они трахают ее вдвоем или каждый по отдельности?
– Честное слово, я и знать об этом ничего не хочу, – откровенно отвечает Элла.
Я тоже. Я никогда не спрашивал Себа и Сойера об их отношениях. В глазах всего мира Лорен – девушка Сойера, и мне плевать, что происходит за закрытыми дверями.
За нашими спинами раздаются шаги, и я напрягаюсь, когда на террасе появляется отец.
– Рид, как дела?
– Хорошо, – отвечаю я, не глядя на него.
Повисает неловкая тишина. Элла рассказала мне, что говорила с отцом, и с тех пор я не могу смотреть ему в глаза. Сегодня утром она пришла в больницу с виноватым видом, сильно нервничая, и призналась мне во всем, а я, слушая ее, боролся с охватившими меня чувствами вины и изумления.
Папа знает про Брук. И про меня. Судя по тому, что рассказала Элла, ему все известно уже несколько недель – но он ничего не спрашивал у меня. Наверное, такой у Ройалов способ выживания: избегать разговоров начистоту, не говорить о своих чувствах. И часть меня даже рада этому. Не знаю, что бы я сделал, если бы отец заговорил со мной про Брук. Но он пока молчит. Зато Элла рассказала мне, что папа организовал проведение теста на отцовство, так что рано или поздно ему придется мне что-то сказать.
У нас будет очень странный разговор. Чем позже он случится, тем лучше.
Папа откашливается.
– Вы скоро нагуляетесь? – Он смотрит на бассейн и на шезлонги. – Я подумал, что нам всем неплохо было бы где-нибудь поужинать. Самолет уже заправлен и готов.
– Самолет? – Глаза Лорен становятся размером с блюдца. – Куда мы собираемся лететь?
Каллум улыбается ей.
– В Вашингтон. По-моему, там вам должно понравиться. – Он поворачивается к Элле. – Ты когда-нибудь бывала в Вашингтоне?
Она качает головой.
Я слышу, как Лорен шипит близнецам:
– Кто летает в другой штат, чтобы просто поужинать?
– Ройалы, – шепчет ей Сойер.
– Кажется, я еще не готов для путешествия, – признаюсь я неохотно, потому что ненавижу признаваться в собственной слабости, но обезболивающие уже перестают действовать. Меня совсем не привлекает мысль, что нужно вставать и куда-то лететь. – Но вы можете ужинать без меня. Я лучше останусь дома.
– Тогда я тоже останусь, – говорит Элла.
Я касаюсь ее колена и замечаю, как папин взгляд следит за движением моей руки.
– Нет, прогуляйся с ними, – хриплым голосом говорю я. – Ты не отходишь от меня с семи утра. Тебе не помешает смена обстановки.
Элла выглядит недовольной.
– Я не оставлю тебя одного.
– Ой, да с ним все будет нормально! – говорит Ист.
Он уже вскочил со стула, что меня ничуть не удивляет. Я заметил, что брат устал и психует из-за того, что целый день провел дома. Истон не из тех, кому нравится сидеть на одном месте и ничего не делать.
– Давай, – уговариваю я Эллу. – Тебе понравится, поверь мне.
– Сестренка, мы увидим монумент Вашингтона с высоты птичьего полета, – упрашивает ее Истон. – Он похож на огромный член.
– Истон, – с упреком говорит Каллум.
Нам удается уболтать Эллу, и все расходятся по комнатам, чтобы переодеться. Я перебираюсь с шезлонга на диван в игровой комнате, куда спустя двадцать минут входит Элла.
– Ты уверен, что все будет нормально, если останешься один? – Она тревожно кусает нижнюю губу.
Я поднимаю пульт.
– Детка, со мной все будет в порядке. Посмотрю игру и вздремну.
Она подходит ко мне и нежно целует.
– Пообещай, что позвонишь, если тебе что-то понадобится. Я заставлю Каллума поторопиться.
– Обещаю, – отвечаю я, чтобы ублажить ее.
Поцеловав меня еще раз, Элла уходит. Из холла до меня доносятся шаги и голоса, но вскоре все звуки исчезают, и в доме становится тихо, как на кладбище.
Я вытягиваюсь на диване и смотрю, как Каролина зарабатывает тачдаун за тачдауном, потому что защита у Нового Орлеана ни к черту. Конечно, здорово, что моя команда выигрывает, но это лишний раз напоминает мне о том, что в составе «Райдерс» я пропущу как минимум две игры в плей-офф, и от этого портится настроение.
Вздохнув, я выключаю телевизор и решаю немного вздремнуть. Но не успеваю закрыть глаза, как звонит мой телефон.
Брук.
Дерьмо.
Но она забросает меня сообщениями, если я не возьму трубку, поэтому я нажимаю кнопку «принять вызов» и недовольно спрашиваю:
– Чего тебе?
– Я только что вернулась из Парижа. Мы можем поговорить?
Она кажется подавленной, и это меня настораживает.
– Я думал, ты вернешься только на следующей неделе.
– Приехала раньше. И что?
Да, с ней явно что-то не то. Я осторожно сажусь.
– Я не в настроении выслушивать тебя. Надоедай кому-нибудь другому.
– Погоди! Не вешай трубку. – Она судорожно вздыхает. – Я готова заключить с тобой сделку.
Мои плечи напрягаются.
– И что это, черт побери, означает?
– Просто приходи. Мы поговорим, – умоляет Брук. – Только ты и я, Рид. Не приводи с собой ни Эллу, ни братьев.
Я усмехаюсь.
– Если таким образом ты пытаешься меня соблазнить...
– Я не хочу тебя соблазнять, маленький ты гаденыш! – Она делает вдох, чтобы успокоиться. – Я хочу заключить с тобой сделку. Если ты не передумал и хочешь, чтобы я уехала, предлагаю тебе притащить свой зад ко мне!
Мое отвращение только растет. Она явно что-то задумала, какую-то очередную игру, в которую у меня нет никакого желания ввязываться.
Но... если есть хоть малейший шанс, что сейчас она говорит серьезно, стоит ли мне игнорировать ее?
Помедлив несколько секунд, я отвечаю:
– Буду через двадцать минут.