Элла
Ужин в Вашингтоне – это, конечно, классно, но я испытываю радостное облегчение, когда самолет садится на частную взлетно-посадочную полосу. Я скучала по Риду, и мне не хочется думать о том, что он мог бы провести ночь в одиночестве, мучаясь от боли.
– Хочешь посмотреть кино со мной и Ридом? – спрашиваю я Истона, когда мы вылезаем из лимузина.
Он собирается согласиться, но вдруг его телефон жужжит. Один взгляд на экран, и Истон качает головой.
– Уэйд зовет к себе. У него там подруга, которой нравятся зрители.
Каллум ускоряет шаг, чтобы не слушать про планы сына. У меня же нет выбора.
– Будь осторожен, – говорю я Истону и, поднявшись на носочки, целую его в щеку.
В ответ он ерошит мне волосы.
– Как всегда. Я никогда не забываю о презиках, – и он кричит вслед отцу, – как меня учили!
В сумерках плохо видно, но, по-моему, Каллум, не оборачиваясь, показывает ему средний палец.
– Ты тоже будь осторожна, – дразнит меня Истон. – Как знать, вдруг Рид попытается захомутать тебя, сделав ребеночка.
Я морщусь, и он вздрагивает.
– Прости мой глупый язык.
– Ладно, все в порядке. Кстати, ей предстоит сделать тест на отцовство, и мы узнаем, кто отец этого исчадия, всего через несколько дней. Ну, через неделю.
Истон медлит с ответом.
– Ты точно уверена, что не Рид?
– Он клянется, что ребенок не его.
– Значит, папин?
Теперь мой черед медлить. Как бы мне хотелось не знать все эти секреты! И почему Каллум не расскажет своим сыновьям про вазэктомию?
– Нет, не думаю.
Истон выдыхает.
– В доме есть место еще только для одного Ройала, и оно – твое.
Потом он нежно целует меня в лоб и убегает к своему пикапу.
Я вхожу в дом. Близнецы где-то пропадают. В кабинете Каллума горит свет. Коридор на втором этаже, тот, что ведет к моей спальне и спальне Рида, тоже подсвечен мягким светом. На лестнице, по которой я поднимаюсь наверх, стоит тишина, и это до жути напоминает мне ту ночь, когда я застала Рида с Брук. Остановившись на верхней ступеньке, я смотрю в длинный коридор, и мое сердце начинает биться быстрее.
Я напоминаю себе, что все было не так, как я думала, и в комнате Рида не может быть никого, кроме него самого. Но когда я подхожу к двери, сердце продолжает бешено колотиться, а ладошки становятся мокрыми от пота.
– Рид! – зову я.
– В ванной, – отзывается его приглушенный голос.
Я с облегчением выдыхаю и поворачиваю ручку. В комнате темно, но из полуоткрытой ванной просачивается свет. Я просовываю голову в щель и ахаю.
Рид снял повязку, на раковине лежат окровавленные марлевые салфетки.
– Боже мой! Что случилось?
– Порвал несколько швов. Делаю перевязку. – Он бросает розовые бинты в мусорную корзину и прикладывает к ране чистую белую ткань. – Поможешь мне забинтоваться?
В ту же секунду я оказываюсь рядом с ним и, хмурясь, беру с тумбочки бинт.
– Как это случилось? Ты много двигался?
– Да не особо.
Я с подозрением смотрю на него. Это не отрицание, а отговорка.
– Лжец.
– Хорошо, я двигался, – неохотно соглашается он. – Подумаешь!
Его голубые глаза потемнели и затуманились. Он был внизу и бил по груше? Снова изводил себя до изнеможения из-за Брук? Отрывая лейкопластырь, я украдкой смотрю на его костяшки, но на них нет следов ударов.
– Так и знала, что мне надо было остаться дома, – ворчу я. – Я нужна тебе. И чем ты занимался, пока меня не было? Поднимал штангу?
Вместо ответа Рид наклоняется и целует меня, быстро, но крепко. Отстранившись, он говорит:
– Клянусь, ничего особенного. Просто потянулся, чтобы кое-что взять, почувствовал, как лопаются швы – вот и все.
Я надуваю губы.
– Ты недоговариваешь. Я думала, между нами больше не будет секретов.
– Детка, давай не будем ссориться. – Он хватает меня за запястье и тащит за собой из ванной к кровати. – Серьезно, ничего особенного. Я выпил таблетку и скоро буду опять чувствовать себя как пьяный.
Рид криво улыбается, но в глазах улыбки нет. Я изучаю его лицо, чтобы найти ответ, но замечаю лишь, как сильно он сжимает челюсти – наверное, из-за боли. Что бы ни произошло сегодня вечером, оно может подождать до завтра. Ему нужно отдохнуть.
– Мне не нравится смотреть, как ты корчишься от боли, – признаюсь я, когда мы устраиваемся на постели.
– Я знаю, но, клянусь, болит не так сильно.
– Ты должен был отдыхать. – Я хлопаю по повязке, стараясь не обращать внимания на то, как он морщится. – Видишь, тебе больно.
– Еще бы, детка! Если помнишь, меня ударили ножом. – Рид берет мои руки и притягивает меня еще ближе к себе.
Его грудь размеренно поднимается и опускается. Можете забрать у меня все: машины, самолеты, ужины в роскошных ресторанах, но потерю Рида я пережить не смогу. Желудок неприятно скручивает, когда я вспоминаю, почему на самом деле так расстраиваюсь.
– Я виновата, что на тебя тогда напали.
Уголки его губ опускаются.
– Неправда. Не смей так говорить!
– Нет, правда. Дэниел не стал бы заказывать тебя, если бы не я.
Я рассеянно поглаживаю твердые мышцы его живота, провожу по ребрам, радуясь тому, что ранение не такое серьезное.
– Чушь. Я избил его и сказал Кэссиди, что она ужинает с насильником. Конечно, он возненавидел меня.
– Наверное. – Я в это не верю, но понимаю, что спор мне не выиграть. – Остается лишь радоваться, что его здесь больше нет.
– Папа позаботился о нем. Не волнуйся. – Рид гладит мою спину. – Как ужин?
– Хорошо. Совершенно роскошный. В меню было полно слов, которые я даже произнести не могу. – Фуа-гра. Лангустин. Нори.
Рид широко улыбается.
– И что ты заказала?
– Лобстера. Вкусный был. – Как и лангустин, который оказался тоже лобстером, только поменьше. А вот фуа-гра (это утиная печень) и нори (водоросли) я заказывать не стала, потому что они показались мне противными даже на слух.
– Я рад, что ты хорошо провела время.
Руки Рида замедляются, его успокаивающие ласки превращаются во все более... возбуждающие.
Я пытаюсь отодвинуться, смущенная тем, что он с такой легкостью заводит меня. Не хочу ничего такого, пока он не в порядке.
– Я скучала по тебе, – признаюсь я.
Он опять быстро целует меня.
– Я тоже по тебе скучал.
– В следующий раз ты присоединишься к нам. Тебя нельзя оставлять одного!
Он делает глубокий вдох и прижимает меня к себе.
– Заметано. Когда папа опять куда-нибудь полетит, мы полетим все вместе.
– И все-таки это безумие.
– Что именно?
– Самолет. – Я целую его в плечо. – А то, что мы будем вместе, мне понравилось.
– Сильно понравилось?
Единственный свет в комнате – тот, что пробивается из полуоткрытой двери в ванную. Он отбрасывает на тело Рида причудливые тени. Я провожу носом вдоль его шеи, вдыхая запахи мыла и шампуня.
– Очень сильно.
– Детка... – Он откашливается. – Тебе лучше перестать это делать.
– Делать что?
Рид смотрит на меня сверху вниз, а я растерянно смотрю на него.
– Гладить мою грудь. Нюхать меня, – охрипшим голосом говорит он. – Из-за тебя у меня в голове рождаются всякие плохие мысли.
Уголки моих губ поднимаются.
– Плохие мысли?
– Грязные, – поправляет себя Рид.
Моя улыбка становится еще шире. Правда ли это или он просто хотел меня отвлечь, но его слова сработали. Я наклоняюсь, позволяя моим волосам покрывалом накрыть наши лица, и целую его в губы. Рид проводит языком по моей нижней губе, беззвучно спрашивая разрешения. Я приоткрываю губы, и он сразу же пользуется этим, проникая в мой рот языком.
– Нам лучше этого не делать, – шепчу я. – Тебе больно.
Он с улыбкой отстраняется.
– Тогда сделай так, чтобы я почувствовал себя лучше.
– Это вызов?
Рид смеется, и я снова прижимаюсь к его рту своими губами. Теперь я терзаю его своим языком, жадно целуя его до тех пор, пока он не забывает, как дышать. Моя рука тоже начинает двигаться, ползет по его груди к поясу трусов. Я проскальзываю в его боксеры и нахожу свидетельство того, насколько ему стало лучше: горячее, твердое, массивное.
Когда он со стоном выгибается на кровати, я тут же поднимаю на него глаза.
– Ты в порядке?
– Не смей останавливаться, – рычит он.
– И что у тебя болит? – лукаво спрашиваю я.
Мне нравится видеть Рида вот таким: податливым, послушным в моих руках.
– Все. Серьезно, у меня болит все тело. Особенно здесь, – он хлопает по паху. – Поцелуй там, помоги мне.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловала его? – Я притворяюсь оскорбленной.
– О да. Я хочу, чтобы ты по-настоящему, жадно, с языком поцеловала меня прямо там... если ты сама этого хочешь. – В его последних словах сквозит неуверенность.
Спрятав улыбку, я сдвигаюсь вниз и встаю на колени между его ног.
Его руки поспешно стягивают трусы, полностью обнажая член для меня. Рид обхватывает себя одной рукой и выжидающе, с надеждой смотрит на меня.
– Бедный малыш, – мурлычу я и провожу кончиком пальца по тыльной стороне его руки.
Я опускаю голову, и он тотчас протягивает руку, чтобы убрать мои волосы с лица. Как только мой рот смыкается вокруг его члена, Рид стонет от удовольствия.
– О черт, да!
В его голосе – мучение, но сейчас муки вызываю я. Это сладкое, сильное чувство власти. Его дрожащие пальцы снова впиваются в мои волосы.
– Детка... Элла... – сдавленно говорит он и больше не произносит ни слова, только звуки.
Хриплые стоны, судорожные вздохи, страдальческие мольбы. Он так сильно тянет меня за волосы, что я поднимаю на него глаза и вижу на его лице страсть... и даже, наверное, любовь.
Я снова опускаюсь, вбирая его член в рот – настолько, насколько могу. Он большой, массивный, но его тяжесть на моем языке, на моих губах возбуждает меня так сильно, что я такое даже представить себе не могла. Я чувствую его отчаяние, его жажду. Меня наполняет головокружительное ощущение власти. Если я сейчас остановлюсь, Рид, наверное, пообещает мне все что угодно.
Но я ничего не хочу. Только его. И, зная, что он тоже хочет меня, я схожу с ума от желания. Руками, языком, губами я подталкиваю Рида к самому краю.
– Остановись... Я сейчас кончу, – стонет он и вяло тянет меня за волосы.
Мои улыбающиеся губы вокруг него. Я хочу, чтобы он кончил, чтобы потерял контроль. Удвоив старания, я сосу и лижу до тех пор, пока его огромная фигура не напрягается и Рид не изливается мне в рот.
Когда его тело наконец расслабляется, он притягивает меня к себе.
– Рид, – шепчу я.
– Что? – Его голос похож на шорох гравия.
– Я люблю тебя.
– Я... тоже тебя люблю. – Он утыкается лицом в мою шею. – Ты даже не представляешь, как сильно. Я...
Рид тихо ругается.
– Ты знаешь, что я сделаю для тебя все что угодно? Абсолютно все, только чтобы ты была в безопасности.
По телу разливается тепло.
– Правда?
– Все что угодно, – хриплым голосом повторяет Рид, а потом целует меня до тех пор, пока мы оба не начинаем задыхаться.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Сломленный принц
RomanceУ Рида Ройала есть все: привлекательная внешность, положение в обществе, деньги. Девушки из его элитной школы готовы на все, чтобы встречаться с ним. Парни хотят быть похожими на него. Но Риду нет дела ни до кого, кроме членов семьи, пока в его жизн...