Расколотое королевство

14

Истон
– Хочешь чего-нибудь? – спрашиваю я Сойера.
Мы уже два часа занимаемся, чтобы не отстать в школе, и не знаю, как он, но я уже готов сделать перерыв.
Брат выглядит лучше: на щеках появился румянец, мешки под глазами стали меньше и больше не напоминают две огромных сливы. Под ворчание Эллы и мои угрозы он вчера два раза поел и проспал не меньше шести часов. Сегодня у нас в планах три раза поесть и десять часов поспать. Мы с ним уже позавтракали и съели ланч, немного поиграли в Call of Duty, а теперь вот делаем домашку.
Но больше всего на пользу Сойеру пойдет не просиживать днями в больнице, а вернуться в школу. Если ему так нужно заботиться о ком-то, пусть приглядывает за Хартли вместо меня.
Я спросил про Хартли у Эллы. Ее «не знаю» прозвучало довольно резко, но я списал это на то, что она слишком нервничает перед сегодняшней встречей с адвокатом. Любое напоминание о биологическом отце Эллы, Стиве, вгоняет ее в ужасное настроение.
Сойер откладывает в сторону учебник по химии и виновато смотрит на кровать Себа, словно, пока тот в коме, ему нельзя позволять себе радоваться хоть чему-то.
Я вскакиваю и беру свой бумажник.
– Поеду куплю двойной молочный коктейль в «Ай-Си».
Сойер облизывает губы. Это его любимый.
– Эм...
– Ладно, возьму тебе тоже, – не оставляя ему выбора, говорю я.
Поездка до «Ай-Си» получается быстрой. Кафе находится ровно посередине между больницей и школой. Обычно там тусуется чуть ли не весь «Астор-Парк», поэтому, войдя внутрь, я не удивлен, что в маленьком кафе-мороженом полно народу.
Дом, один из моих товарищей по команде, сидит за стойкой у окна вместе со своей девушкой Тамикой и кормит ее одним на двоих банановым сплитом.
– Йоу, Ройал! – кричит он. – Как дела? Ты бросил учебу?
– Был в больнице.
Лицо Дома смешно кривится, как будто он пытается придать ему правильное выражение. Его девушка с силой бьет парня в грудь.
– Дом! Хоть раз в жизни веди себя цивильно!
Но вряд ли он даже почувствовал этот удар, потому что его тело – сто с лишним килограммов стальных мышц. В следующем году он уже будет в Алабаме, вселять страх в сердца квотербеков других колледжей.
– Да, прости, – бормочет Дом, но непонятно, кому именно адресовано это извинение – мне или его девушке.
– Он просит прощения, – поясняет она. – Его мама умерла бы от стыда.
– Только не рассказывай ей, – испуганно говорит Дом. – Я же просто пошутил!
– Все нормально, – заверяю я его. – Сегодня здесь многолюдно.
Я окидываю взглядом очередь, не останавливаясь ни на ком конкретно.
– Ага. Уиллоби неожиданно устроил нам проверку по конституционным поправкам. – У Дома такой вид, как будто он вот-вот расплачется. И я понимаю почему: его мама умеет нагнать страху.
– Похоже, я выбрал правильное время не ходить в школу. – Я хлопаю его по плечу. – Ладно, увидимся. Мне нужно возвращаться в больницу.
Я поворачиваюсь, чтобы встать в очередь, и в этот самый момент в меня врезается тело ростом где-то метр шестьдесят и вываливает мороженое из своего рожка на мой свитшот BAPE.
– О боже, извини! – Хартли проводит рукой по моей груди, еще больше размазывая по ней ванильное мороженое.
Тамика отталкивает Хартли в сторону и вкладывает мне в руку салфетки.
– Эй, девочка, тебя не учили смотреть под ноги? Ты только что испортила свитшот за полторы тысячи баксов!
– Полторы тысячи? – У Хартли отвисает челюсть.
– Все нормально, – успокаиваю я обеих.
Харт поднимает голову, и ее глаза становятся размером с два огромных блюдца.
– Что-то случилось? – вмешивается другой голос.
Я вижу перед собой Брэна Мэтиса, нашего квотербека, который недавно перевелся из другой школы. Он заглядывает через плечо Харт.
– Да, – в один голос говорят девчонки.
– Нет, – в то же самое время отвечаю я.
Мэтис смотрит на мой свитшот, потом на Хартли, потом опять на меня и останавливается на фирменном изображении обезьяны. В отличие от Харт он узнал бренд. Но все это неважно, о чем я и сообщаю.
– Ерунда. – Я улыбаюсь Хартли, глядя на нее сверху вниз. – Отлично выглядишь. Надеюсь, бережешь себя?
Я оглядываю ее с головы до ног, чтобы убедиться, что ее больше не мучают травмы, полученные в аварии, – по крайней мере, физически – или, не дай бог, травмы, снова нанесенные ее отцом.
Но ничего необычного не замечаю. Никаких синяков, порезов или царапин. Когда она двигается, то не морщится от боли и не замирает в напряжении. Прядь волос упала ей на глаза. Я протягиваю руку, чтобы убрать ее, но на плечо ей ложится ладонь и отодвигает Харт в сторону.
Дом втягивает в себя воздух. Тамика ойкает.
Я недоуменно моргаю, и мой взгляд следует вверх по мужской руке, лежащей на плече моей девочки, к лицу Брэна. До меня не сразу доходит, что это ладонь Мэтиса лежит на плече Хартли, именно там, где должна лежать моя.
Харт тоже выглядит рассеянной, как будто не понимает, зачем Брэн коснулся ее. Я скидываю его руку с ее плеча.
– Это непорядочно, чувак.
– Да неужели? И ты будешь говорить мне о порядочности? Пойдем, Хартли. Можешь взять мой рожок. – Он протягивает ей свое мороженое, которое только что облизывал.
Я вообще не понимаю, что сейчас произошло. Брэн Мэтис увивается за моей девушкой, трогает ее, делится с ней своим рожком... Черт, ну уж нет!
– Спасибо, но я куплю ей новый.
– Мне не нужен... – начинает Харт.
– Вообще-то мы уже уходим, – вмешивается Брэн. – Мне пора домой.
Харт кивает. Кивает, черт побери!
– Хорошо. Еще раз извини за свитшот. Я могу почистить его.
– Можешь почистить его? – повторяю я за ней, как тупой идиот.
– Да, если хочешь. И еще у меня осталась твоя куртка.
Помещение плывет перед глазами, ноги подкашиваются. Все то время, пока я закидывал ее сообщениями, волновался о ней каждый вечер, спал на полу в ее квартире, пытался заставить своего младшего брата вернуться в школу, чтобы приглядывать за ней, пока меня нет, Хартли закрутила роман с Брэном, мать его, Мэтисом?
Во мне смешались гнев, недоумение и обида, но, не желая выдать свои эмоции, я надеваю на лицо маску – ту самую, что носил постоянно, пока в моей жизни не появилась Хартли.
– Бро, когда я говорил, что мы в одной команде, то имел в виду футбол, а не девчонок.
Харт что-то говорит, но ярость слишком сильно бушует во мне, чтобы услышать ее. Меня не было в школе два дня, а она уже встречается с квотербеком «Астор-Парка»? Такое ощущение, что это я ударился головой неделю назад, отчего у меня появились галлюцинации, и теперь развитие событий напоминает гротескную пародию на происходящее в реальном мире.
– Ты решила, что тебе мало проблем с головой и нужно больше? – спрашиваю я у Хартли.
Она растерянно хмурит брови.
– Что?
– Док сказал, что тебе нельзя полагаться на воспоминания других людей. – Я зло показываю рукой в сторону Брэна. – Нельзя слушать небылицы, которые они рассказывают о тебе, о твоем прошлом...
– Эй, я не рассказываю ей никаких небылиц, – вмешивается Брэн.
Я бросаю на него яростный взгляд, заставляя умолкнуть, и вновь поворачиваюсь к Хартли.
– Ты идешь по опасному пути. – Пробурчав это, я ухожу, потому что если задержусь еще хотя бы на секунду, то стулья, стоящие перед зеркальной витриной кафе, вылетят через нее на тротуар. Слишком сильна потребность крушить что-нибудь, впечатать свой кулак в кого-нибудь и услышать тошнотворный хруст. Я рывком распахиваю дверцу своего пикапа, чуть не сорвав ее с петель.
– Почему тебе так важно, что она думает?
Задержавшись у дверцы, я оборачиваюсь и вижу в паре шагов от себя Фелисити. Она уже сменила школьную форму на дорогущую спортивную одежду – шелковые тренировочные штаны «Прада» и кашемировый бомбер. Они бы идеально подошли Хартли. Я мог бы купить их ей... И я тут же гоню от себя эту мысль.
– Не твое дело.
– Она не стоит твоего времени, – продолжает Фелисити как ни в чем не бывало. – Ты богаче Брэна, красивее и выше него по положению в обществе. Вполне естественно, что этих двоих тянет друг к другу. Они же оба вращаются на самом дне. – Она помахивает рукой из стороны в сторону на уровне своей талии. – А ты и я, Истон, находимся вот здесь, – ее рука поднимается над головой, – вместе.
– Я скорее суну свой член в выхлопную трубу своего пикапа, чем в тебя, – отвечаю я и залезаю в машину.
Фелисити так и остается стоять на месте, так что мне приходится въехать на край тротуара, чтобы не сбить ее.
У этой девчонки, похоже, совсем нет мозгов, раз она считает, что мы когда-нибудь будем вместе. Даже если бы она осталась единственной женщиной на Земле и мне нужно было бы переспать с ней, чтобы выжить, я бы предпочел броситься в кратер ближайшего вулкана.
В одном она права: я считаю, что лучше всех подхожу Хартли. И дело даже не в том, что я богаче Брэна, хоть это и правда, а в том, что я буду бороться за нее. Как только Хартли появилась в «Асторе», Брэн сразу же проявил к ней интерес, но он сдался после первого же разговора со мной. Парень не заслуживает второго шанса. Я еще не закончил с Харт. Я никогда... Мне приходится резко нажать на педаль тормоза, потому что я проехал поворот к больнице. Дав задний ход, я разворачиваю пикап прямо посреди дороги, игнорируя гудки клаксонов и злобные крики проезжающих мимо водителей.
Показав им всем средний палец, я несусь по дороге, ведущей к больнице, и оставляю пикап на полосе, обслуживаемой парковщиком, которому бросаю ключи.
– Истон Ройал, – говорю я сквозь зубы и, не дожидаясь ответа, прохожу через двери главного входа.
Подходя к палате Себа, я все еще бешусь от злости.
– А ты быстро, – говорит Сойер, увидев меня в дверях.
Я плюхаюсь на каменный диван и включаю телевизор.
– Ты привез мне коктейль?
– Ты же сказал, что ничего не хочешь, – огрызаюсь я.
– Я ничего такого не говорил. Ты же сам объявил, что привезешь мне большой коктейль.
– Если тебе так сильно его хочется, съезди за ним сам, черт тебя дери! – Я переключаю каналы, но мне не нравится ничего из того, что показывают. Спортивный развлекательный канал – кому хочется смотреть боулинг? Национальный канал – снова «Спасатели Малибу»? Сколько уже лет этим придуркам? MTV – подростковая беременность. Нет уж, спасибо!
– Да какая муха тебя укусила?!
«Харт!», хочется закричать мне, но я же не маленький ребенок. Я мужчина, и меня ничуть не трогает это дерьмо, что девушки уходят к другим парням, что те, о ком ты заботишься, плюют тебе в душу. Все эти эмоции для слабых и глупых.
Я забил на них, когда мама покончила с собой. Она обещала любить меня вечно, но нарушила свое слово, когда мне было четырнадцать. Хартли вообще не говорила мне ничего подобного. Никаких нарушенных клятв, никакой лжи. Она даже не может вспомнить меня. Настолько я не важен для нее.
– Все эта чертова палата. – Я бросаю пульт в сторону. – Зачем нам молочные коктейли, Сойер? Нам уже не десять лет. Алкоголь – вот что нам нужно. Только он поможет нам справиться со всем этим дерьмом.
– Думаешь? – Он, похоже, заинтересовался. – Но разве в больнице разрешен алкоголь?
Последнее предложение он говорит шепотом, как будто противозаконно даже говорить об этом.
– А как они узнают?
– И где ты возьмешь выпивку?
Я хватаю свой рюкзак и расстегиваю молнию. На самом дне лежат две бутылки «Смирнофф», которые позвякивают там еще со времен последнего матча в сезоне. В одной осталась лишь треть. Я откручиваю крышку и протягиваю бутылку Сойеру.
– Ты носишь с собой водку? – удивленно спрашивает брат, но берет бутылку и подносит к губам.
Я ощущаю укол вины, но отмахиваюсь от этого чувства. Что необычного в том, чтобы иметь при себе немного спиртного? Тем более я давно ничего не пил – с тех пор как произошла авария. К тому же сейчас я не планирую садиться за руль, а когда приедет Элла, уже протрезвею. Не напьюсь же я в стельку с нескольких граммов водки. Наверное, даже легкого опьянения не почувствую.
– Здесь не так уж много. – Сойер вытирает губы тыльной стороной ладони.
– У меня в пикапе есть еще, – уверяю я, и это правда – у меня всегда лежит несколько бутылок в грузовом отделении, рядом с домкратом. Ухмыляясь брату, я откидываю голову и вливаю водку прямо в горло.