Расколотое королевство

28

Истон
– Поверить не могу, что мы взяли лимузин с шофером, чтобы шпионить за кем-то. – Я не хотел брать такси для наших шпионских игр, поэтому мы с Хартли вынуждены были позвонить Дюрану, который тут же приехал за нами на заправку.
– Вы можете не так сильно бросаться в глаза? – спрашиваю я шофера, постучав его по плечу.
Он сползает вниз по сидению.
– Так пойдет, мистер Истон?
Дюран потешается над нами, но мы это заслужили.
Вся эта авантюра, наверное, покажется смешным любому, кто не знает, что происходит внутри семейства Райт. Полчаса назад идея забраться в кабинет отца Хартли казалась мне отличной, но сейчас я уже не так уверен. Что будет, если ее застукают? Я не буду стоять в сторонке и смотреть, как папаша ломает ей второе запястье, но пока не знаю, как начать этот разговор. Эй, детка, может статься, что сегодня я набью морду твоему отцу. Надеюсь, ты не против.
Но Харт уже устала от бездействия. Сказала, что раньше была чересчур пассивной. Не уверен, что она правильно подобрала слова, но я понимаю ее желание ринуться в бой. Я и сам предпочитаю делать что-то, а не сидеть сложа руки.
– Без обид, но эту машину трудно не заметить. – На лице Харт мелькает тревога.
– Какие обиды, мисс! – отвечает Дюран.
– Давай как следует осмотримся. Мы же для этого сюда приехали, разве нет? – Я даю ей возможность пойти на попятную.
– Да, – отвечает Хартли и вылезает из машины.
Все ясно.
– Скоро вернемся, – говорю я, выходя из машины вслед за ней.
– Я буду ждать.
У Дюрана веселое настроение. По-моему, ему тоже нравится вся эта шпионская хрень. Наверняка это куда интереснее, чем кругами возить мою унылую задницу по одному и тому же маршруту: дом – школа – больница – дом.
Я поднимаю воротник, закрываясь от прохладного ночного воздуха, и крадусь за Хартли, которая вдруг останавливается посреди тротуара и оглядывается на дорогу.
– Авария произошла где-то здесь, да? – спрашивает она, когда я подхожу к ней.
– Ты что-то вспомнила? – Я ищу на ее лице признаки узнавания.
– Нет, но я слышала, что она случилась прямо за изгибом дороги. – Харт показывает на резкий поворот, который мы прошли.
Перед глазами вновь встает та кошмарная сцена. Смятый багажник ее машины. Осколки лобового стекла машины близнецов на гравии. Тело Себа в шести метрах от «рейндж ровера».
Я поворачиваюсь спиной к тому месту и загораживаю от него Харт. Если она ничего не помнит, какой смысл зацикливаться на этом? Прошлое не вернешь.
– Вы с Себом идете на поправку, – говорю я. – Все остальное неважно.
Хартли смотрит за мое плечо, но потом коротко кивает, видимо, внутренне смирившись.
– Ты прав. А теперь давай займемся делом.
Она оглядывается, всматриваясь в дома, особняки, выстроившиеся в линию вдоль улицы. Ройалы живут в настоящем поместье, мы никогда не видели, чем занимаются наши соседи, но дома в этом районе не такие изолированные.
– Может, нам притвориться, что у нас убежала собака? Это хоть как-то объяснит, почему мы рыскаем по задним дворам и заглядываем в окна.
Я кашляю, чтобы замаскировать смех.
– Это может привлечь больше внимания, чем нам нужно.
– У нас нет выбора. Миссис Роки мертва. Единственное, что нам осталось, – добыть прямые доказательства непосредственно у моего папы. – Хартли засовывает руки в карманы моего темно-синего пальто, ее плечи опустились так низко, что скоро будут задевать тротуар.
– Давай пойдем задними дворами, вдоль границы участков, – предлагаю я, потому что она права. Какая уже разница.
– А если кто-нибудь подстрелит нас, подумав, что мы собираемся ограбить один из этих домов?
– Пальто, которое сейчас на тебе, стоит как две выплаты по закладной. Не думаю, что кто-нибудь спутает тебя с грабителем.
– Ну еще бы. – Хартли закатывает глаза. – У тебя аллергия на одежду, цена которой состоит меньше чем из четырех цифр?
– Именно. И еще у меня член съеживается.
– Только ты, Истон, настолько уверен в себе, что можешь шутить про то, как твой член уменьшается в размерах.
– Это из-за проблем с большим членом, – мрачно отвечаю я.
Мы доходим до конца участка. Пока за нами не гонится ни одна собака.
– Как ты можешь спать в этой занюханной квартирке, если так любишь все дорогое?
«Потому что это твоя квартирка», – хочется ответить мне, но, по-моему, она еще не готова к этому.
– Потому что там я могу побыть один, без близнецов или Эллы. – И потому что там ты. – А ты почему там жила? Дом твоих родителей не похож на халупу.
– Зато внутри все не так красиво. По-моему, мои родители купили его, потому что хотели казаться богаче, чем они есть. В отличие от вас у нас нет дизайнерской одежды. Мама постоянно говорит о том, как все дорого. Но для них важно создавать видимость. Когда я попросила Паркер о помощи, она сказала, что я порчу репутацию нашей семьи.
– Отстой.
Харт слегка пожимает плечами.
– Ничего не поделаешь.
В голосе звучит смирение. Больше всего в ее ситуации меня бесит то, что семья раз и навсегда отвернулась от нее. Мы с братьями можем ссориться, возможно, Себ вышел из комы другим человеком, но мы всегда поддержим друг друга. Когда в нашей семье появилась Элла, мы не сразу приняли ее, но даже несмотря на внутренний разлад, не задумываясь встали бы на ее защиту, если бы кто-то попытался обидеть ее. В нашей семье мы друг за друга горой.
Думаю, сейчас я – семья Хартли.
– Вот он, – шепчет она.
Задний двор у Райтов большой, но пустой, без ландшафтных изысков. В основном трава и несколько деревьев. Свет в особняке не горит, за исключением одной из комнат в конце первого этажа, где в окне мелькают синие всполохи. Кто-то смотрит телевизор.
– Четвертое окно на первом этаже, вон там, это папин кабинет.
Я разглядываю задний фасад дома. На веранду, протянувшуюся по периметру, выходят две пары французских дверей – из кухни и из гостиной. Харт думает, что мы сможем войти через последние. Охранная сигнализация, похоже, не работает на протяжении нескольких лет, так что вряд ли раздастся сирена, когда мы проникнем в дом.
– Каков план? – спрашиваю я ее.
– По твоим рассказам, папа достаточно самоуверен. Раз он встречается с людьми в доме, готова поспорить, мы найдем что-нибудь в его кабинете.
– Логичнее предположить, что он хранит все в сейфе.
– Может быть. Ничего страшного не случится, если мы проверим. Что он сделает? Выставит меня из дома еще раз?
Он может ударить тебя, и тогда я ударю его в ответ. Но эти мысли я оставляю при себе.
Хартли незаметно подкрадывается к окнам гостиной.
– Мама на диване, но, по-моему, она спит.
Я встаю, чтобы тоже взглянуть. Миссис Райт, похоже, и правда вырубилась. Ее голова склонилась в сторону под странным углом, в расслабленной руке лежит пульт. Мистера Райта нигде не видно.
– Может, он на встрече с клиентом, – тихо говорит Харт.
Мы бочком крадемся вдоль стены и останавливаемся под окнами кабинета ее отца. Она заглядывает в окно и показывает мне большой палец. В кабинете никого. Хартли шмыгает к огромному металлическому грилю, просовывает руку вниз и достает ключ от французских дверей. Я слышу скрежет металла о металл, а потом раздается приглушенный восторженный вскрик.
– Я была права, – ликует Харт, махая ключом перед моими глазами.
– Супер! Пойдем. – Ее восторг оказывается заразительным, и я приказываю себе расслабиться. Здесь нет реальной опасности. Это ее гребаный дом. Если она хочет забраться в кабинет своего отца, то мы это сделаем.
Хартли вставляет ключ в замок и начинает поворачивать, когда до нас доносится его голос.
Мы падаем на бетонную плиту, стараясь лежать как можно незаметнее.
– Я обещал позаботиться об этом, но это очень деликатные вопросы, их нужно решать медленно и осторожно, иначе у нас обоих будут большие проблемы.
Хартли хватает меня за руку. Я сжимаю ее ладонь. В ответ она шлепает меня.
– Что? – беззвучно произношу я.
Она подносит руку к уху. Хочет, чтобы я кому-то позвонил?
Харт отрицательно качает головой. Потом снова изображает «телефон», а потом показывает наверх. Тут до меня доходит: она хочет, чтобы я записал разговор!
Я вытаскиваю свой мобильник, открываю приложение для голосовых заметок и включаю запись. Надеюсь, сработает.
– Я хочу, чтобы ты заплатил наличными. Мне плевать, это твои трудности, как достать наличными пять миллионов. Ты должен заплатить именно так.
Пять миллионов? Не удивительно, что он может жить в таком доме на зарплату окружного прокурора. Похоже, это какое-то крупное дело, раз речь идет о таких цифрах. Меня охватывает нехорошее предчувствие. Сейчас в Бэйвью все говорят только об одном крупном деле – деле об убийстве, в котором обвиняется Стив О'Халлоран.
– Я пытался запугать девчонку, чтобы она не давала свидетельских показаний, но это упрямица та еще. Поэтому придется решить этот вопрос, уничтожив кое-какие улики. Надеюсь, у твоих адвокатов хватит мозгов добиться закрытия дела на основании отсутствия доказательств.
Повисает тишина – мистер Райт слушает своего собеседника.
– Если ты так переживаешь насчет показаний своей дочери, то я предлагаю тебе сделать так, чтобы она не смогла их дать. Ты видел, чтобы у меня были проблемы с моей? Я знаю, как заставить маленькую дрянь ходить по струнке.
У меня кровь стынет в жилах. Сделать так, чтобы Элла не смогла дать показания? Он что, предлагает Стиву убить ее? Ярость и страх сливаются в гремучую смесь, которая вот-вот взорвется у меня в груди. Нет! Гребаному Стиву никогда не добраться до Эллы.
Хартли шокирована не меньше меня. Фраза про «маленькую дрянь» причинила ей боль, я вижу это по ее глазам. Уже не в первый раз мне хочется придушить ее отца. И если у меня были какие-то сомнения по поводу того, о чем именно был этот разговор, то мистер Райт их разрушил. Стив пытается подкупом избежать суда, а Райт с превеликой радостью готов помогать ему – главное, чтобы ему платили.
– Я хочу получить половину завтра, считай это предоплатой. Я даже близко не подойду к уликам, пока не получу аванс. Встретимся у парка Винвуд в десять. И помни, мне нужны наличные.
Меня начинает подташнивать. Харт не просила меня помочь ей посадить своего отца за решетку. Она лишь хочет забрать свою сестру. Но я не смогу молчать о том, что только что слышал. Элла должна знать, что ее биологический отец, однажды пытавшийся ее убить, теперь пытается ускользнуть от наказания за убийство бывшей девушки моего папы. И что он может в любую минуту прийти за ней, чтобы остановить от дачи показаний.
Хреновая дилемма.
– Вот козел! – раздраженно восклицает мистер Райт.
Он исчезает в дверях, и мы слышим, как он орет: «Я проголодался! Сделай мне сэндвич», и с каждым словом его голос звучит все глуше.
Хартли вскакивает на ноги и жестом показывает мне следовать за ней. Мы бросаемся прочь в том направлении, откуда пришли, и бежим до самой машины. Она дрожащими руками открывает дверь и говорит:
– Поехали! Пожалуйста, поехали.
– Куда? – бросив на меня тревожный взгляд, спрашивает Дюран.
– Думаю, нам лучше поехать к тебе. – Ее полные боли глаза смотрят прямо на меня. – Ты должен рассказать все своему отцу, когда он вернется.
– Значит, ты поняла. – Мое сердце громко колотится.
– Это касалось Эллы, да? – В голосе Хартли звучит отчаяние.
– Да, – горло саднит, и трудно говорить. – Если мы расскажем моему отцу, он не остановится до тех пор, пока твоего отца не отправят далеко и надолго.
Она сдавленно глотает, и ей, похоже, тоже трудно говорить.
– Значит, пусть будет так.