Как приручить проводника том 2

Глава 18.

-Я хорошо помню как Крекеру исполнилось пять. Он был ещё совсем крошечным и только недавно научился ходить. Хоть развитие проводников является схожим с человеческим, время – для нас вещь очень субъективная. Наш внутренний возраст зависит не от прожитых лет, а от того, каким уровнем сознания владеет физическое тело. Зачастую, это молодые люди между двадцатью и тридцатью годами. Однако бывают и исключения, но мы таковыми не являлись. В общем, к моей истории это не особо относиться. Суть заключалась в том, что для человеческого ребёнка Крекер был на уровне двухлетнего, а то и младше. В десять он научился говорить, а в пятнадцать уже начал читать. В двадцать четыре он уже мог самостоятельно написать логически построенный текст, а в сто три года написал свою первую книгу.

- Крекер писал книги?

- И по сей день пишет. Раньше он читал их мне перед сном. Почти все они были об одном – о том, как он становится героем для всех. Все его любят, обожают и хвалят. Знала бы ты, сколько раз в свой адрес он употреблял слово «гений» и «лучший», - Латте усмехнулась. – сейчас понимаю как ему было тяжело. До того как Четвёртая опомнилась и начала нас воспитывать и проявлять заботу, мы жили в одном из её храмов на условных границах Усаги. Не знаю, слышала ты или нет, но четвёртая – это титул нашей богини. А на счёт условных границ... стоит ли говорить, что двадцать одну тысячу лет назад такого понятия как «город» не было и в помине? Вся человеческая цивилизация представляла собой монахов и богов. Одни молились, другие делились манной. А мы в это время находились где-то в полупустой комнате и, будучи детьми, мечтали только о том, чтобы одна из монахинь принесла нам бумагу, карандаш и хотя бы ещё один томик библии. Ведь иных источников информации у нас не было. Да что там говорить. Мы даже не знали толком как выглядит мир за пределами храма. Когда мне исполнилось две тысячи лет – это около семи по человеческим меркам, я уже не видела среди людей себе равных. Все они старели и умирали с ужасающей скоростью. Прошло не менее четырёх поколений, прежде чем я перестала убиваться в слезах, скорбя о каждом умершем служителе. Теперь каждый из них для меня был не более, чем вещью, которая скоро сломается. Впрочем, Крекер понял это гораздо раньше, от чего уже в двести пять он перестал узнавать имена монахов и общаться с ними. Как ты понимаешь, Четвёртая, была нам единым равным собеседником. В роли матери двоих детей она была ужасной. Мы чувствовали себя брошенными и никому не нужными. Даже когда она подарила огромное поместье Крекеру клана Аэ, всё это выглядело как неуклюжее извинение. Из-за того, что Четвёртая была постоянно занята какими-то великими делами, нас воспитывали священнослужители. А как можно набраться опыта от тех, кто знает только молитвы и жил всю жизнь в пределах одного храма? В целом-то, все те люди ничем не отличались от нас с Крекером...