– Даров, Леш. – юноша закрыл входную дверь, попутно разуваясь и снимая с себя шапку.
Я мгновенно здороваюсь с ним, и буквально через пару формальных вопросов мы проходим на кухню. Все-таки мы не виделись достаточно давно, еще с его каникул. Как же я скучал по его вечно растрепанным волосам, еле видимым веснушкам и худощавому телу. Он сразу же кладет на стол небольшой пакет с продуктами.
– Я принес дошики, энергетики и пиво. – Паша выложил покупки на стол, скидывая пакет в пыльную коробку, что стояла позади стула.
– Отлично. – я залил в кипятильник воду и врубил на разогрев.
Мы вскрыли упаковки и пару банок. Паша поправил спадавшую русую челку с глаз, разговаривал со мной и все так же мило улыбался. На его щеках виднелись ямочки, что мгновенно заставили и меня улыбнуться. Я завороженно слушал о его поездке в Казань, о пьянках и о школьных друзьях, в то время, как моя рука тянулась к его руке. Я накрыл ею руку русоволосого, и тот тут же смутился. Он старался не смотреть на меня, изредка поглядывая исподлобья. По ходу разговора я вдруг понял, что что-то не так. Даже не знаю, как это объяснить. Ранее этого ощущения не было. В нем определенно что-то изменилось. Я окинул Пашу быстрым взглядом, не замечая никаких новых деталей. Новые джинсы? Вряд ли. Что-то с лицом? Нет. Поразмыслив пару минут и вскоре вернувшись в реальность, я заметил, что он как-то по-другому говорит. По ходу разговора я поднялся и запарил лапшу горячей жидкостью.
– Открой рот. – попросил я, усмехаясь. Паша удивленно вскинул брови.
– Неужели заметил? – он хитро улыбнулся и показал проколотый язык. Он поднялся со стула, выкинул в мусорное ведро пустую банку Жигулевского, и уселся на столешницу, слегка подрыгивая ногами, словно ребенок. Я лишь вновь усмехнулся, следом выкинул опустевший Рэдбулл и подошел к брату, уместив обе руки на его тонкую талию.
– Скучал по мне? – томно выдыхаю ему в шею, проводя горячими пальцами по длине его позвоночника. Я начинаю медленно целовать Пашину шею, оставляя багровые засосы и оглаживая изгибы талии.
– Скучал. – тихо ответил брат, заливаясь краской и хватаясь длинными руками за мою шею, сразу же сжимая в пальцах воротник моего домашнего свитера.
Я заправляю короткие пряди юноши за ухо, целуя за ним, а после кусая за мочку ушка. Паша судорожно выдыхает, стараясь даже не коситься на меня. Я лишь едва заметно улыбаюсь, покрывая шею русоволосого метками, параллельно чувствуя, как по его коже прошла мелкая дрожь. Впиваюсь в его губы, тут же натыкаясь языком на маленький металлический шарик. Всегда хотел поцеловаться с человеком, у которого пирсинг, но никогда бы не подумал, что это будет он.
– Леш, по-моему, дошики готовы. – шепотом сказал брат.
Я нехотя отстранился, проверил готовность лапши и заправил специями. Паша подошел к обеденному столу и первым продегустировал получившееся. В то время я уже лопал говяжий дошик, а он куриный, так как не любит острое. Пока он трапезничал, я отставил свое в сторону, подошел к юноше, опустил руки на стол у его ног и втянул в смачный поцелуй, хозяйничая языком в родном рту. Он одним движением вернул на стол дошик и обвил мою шею руками, так же страстно отвечая. Я усмехнулся в поцелуй, случайно задевая языком его пирсинг. Через несколько мгновений отстранился на пару секунд, дабы вдохнуть воздуха, и вновь поцеловал, уже исследуя обеими руками его спину. Спустя несколько минут я отстранился с нитью слюны, которую юноша тут же устранил своим языком.
– Из-за остроты специй и привкуса вишни твои губы стали слаще, чем обычно, – Паша улыбнулся, говоря все так же шепотом.
– Привкуса вишни?
– Да. Не знаю, как ты, но я после Рэдбулла всегда ощущаю вкус вишни. – он потянулся ко мне, и я вновь накрыл его губы своими.
