Vale et me ama.

Глава 1.

Не думала, что когда-то, спасая людей от суицида, я сама окажусь с петлей на шее. Спасая совершенно незнакомых мне людей, мне не удалось спасти самого близкого мне человека и, отчасти, себя. Я помню каждый проведённый день с ним, помню прекрасное множество родинок на его лице, удушающий голос с хрипотцой, и табачный запах часто настигает меня, как только я думаю о нём.

Как-то раз меня спросили, почему я ушла работать именно в центр помощи людям с суицидальными наклонностями и расстройствами. Я вспоминала свою маму и её тёплые руки. Ребёнком я не спасла её, но очень хотела спасти кого-то другого. Медиатор — просто третье лицо, которое хочет протянуть вам руку помощи, когда вы ощущаете себя в аду и на перепутье, когда ваша жизнь ничего для вас не значит, человек, который не всегда способен понять ваши чувства, но готов остаться с вами на линии столько, сколько потребуется. Так почему, проговорив с ним три часа, я не смогла его спасти?

«Почему он это сделал?», «Что я вовремя не увидела?», «Почему именно в свой день рождения?» — эти вопросы крутились и крутятся у меня в голове по сегодняшний день, но ответа я так и не нашла ни на один из них.

Когда не стало мамы, я была ребёнком, когда не стало его, я была подростком, но сейчас я не ребёнок и не подросток, и я начала их понимать.

Холодный осенний вечер уже до дрожи пробирал, когда я шла по улице. Я думала о том, что сегодняшний не станет особенным: я буду так же отвечать на звонки и поддерживать людей, вызывать наряды полиции на адреса, которые отследят мои коллеги, и просто поддерживать связь с тем, кому хуже, чем мне в данный момент.

Зайдя в офис, я оглянула всё так же ничем не примечательный минималистичный вид глянцевых стен и белых потолков. Казалось, будто в них я хочу утонуть, словно в облаке. Скинув пальто и повесив его на рабочий стул, я оглядела уставшие лица своих коллег. Люди, с которыми я работала, делились на многие категории, но чаще всего это импаты или же люди с холодным умом. Я, казалось, не относилась ни к тем, ни к другим. Не отрицаю, что бывали моменты, когда я билась в истерике, узнав, что человек всё-таки покончил с собой, и я не смогла ничего с этим сделать. Это задевало некие воспоминания внутри меня и пробуждало моего внутреннего ребёнка, который раз за разом видел одну и ту же картину.

Налив себе чашку горячего терпкого кофе, сваренного на турке, я села за рабочий стол, убрав волосы в пучок и настроив аппаратуру. Звонок не заставил себя ждать.