Молодой капо Стамбула вновь погружается в мир мафии. Сможет ли он уберечь свою семью от рук мафиози? Ведь теперь на мужчине лежит двойная ответственность. Маленький Фат - плод любви волка и цветка - становится главной мишенью итальянской мафии.
Ав...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
-Да. – Просто ответила Бенедетта и вышла в холл.
Сейран закрыла за ней дверь и подошла к сыну.
-Я не позволю тебе предать свой народ, сынок. Народ Турции нуждается в нас. Папа скоро нас заберет...
Сейран взяла ребенка на руки. Она расхаживала по комнате в Фатом на руках. Ей нужно было отдохнуть, набраться сил перед ужиной. У нее в голове было столько вопросов, ответы на которые она хотела услышать от Сальвареса старшего. Наконец устав, она села на кровать и начала играть с малышом. Фат улыбался, размахивая ручками.
Тем временем Дантес поднимался в свою комнату. Она располагалась напротив комнаты Сейран и Фата. Он хотел постучать и войти, но в звонок мобильного телефона его отвлекла от этой мысли.
-Слушаю. – Сейран услышала голос Дантеса под дверями комнаты.
Женщина осторожно на носочках подошла к двери и стала прислушиваться.
– Что? Как такое могло произойти. Ты уверен? – Спрашивал Дантес у своего собеседника. – Нет, они не должны пострадать. Придержи их рейс на каком-нибудь аэродроме. Я не знаю как! – Крикнул Дантес, отчего Сейран вздрогнула и прижала малыша к себе. – Свяжись с аэропортом «Мальпенсе» в Милане, запросите экстренную посадку. Мне все равно! Задержите их! Все, выезжаю.
Сейран слышала, как отдалялись шаги. Страшная мысль пронеслась у нее в мыслях. А что если Ферит полетел в Италию? Не послушал Дантеса и сейчас ее мужу угрожает опасность.
-Нет. – Сейран встряхнула головой, прогоняя мрачные мысли. – Это о ком-то другом говорил Дантес. – Она посмотрела на Фата и улыбнулась. – Давай-ка малыш, ложись. Тебе тоже нужно отдохнуть.
***
Дантес мчался по пустой дороге Виа Франчиджена. Руки крепко сжимали руль, а взгляд был прикован к дороге. Он стискивал зубы от злобы. Но злился он не на Ферита, который его не послушал, а на себя. Он должен был предвидеть, что Ферит начнет действовать вопреки его просьбе.
