Я стою на крыше здания, подойдя к самому краю. Нет, все таки здесь удивительный вид.
- Ну хватит, а то ты сейчас опрокинешься. - моя сестра Лим, дергая меня за рукав, пытается сдвинуть мое тело с места, но я лишь сильнее наклоняюсь вперед. Мне не хочется уходить, так не хочется опять погрузиться в этот грязный город, с его серыми буднями. Лим ухватывает меня двумя руками, помогая сохранить равновесие.
- Знаешь, я ненавижу в тебе эту черту. - она аккуратно отходит, убедившись, что я стою крепко.
- Какую? - с удивлением смотрю на нее, я перебираю последние минуты в голове, пытаясь найти то, о чем она говорит.
- Черту самоубийцы. Как можно так наплевательски относиться к смерти? Неужели тебя это совсем не пугает?! - она злится. Так происходит всегда, когда речь заходит о моей жизни. Повторюсь, о МОЕЙ жизни. Так странно наблюдать за людьми, которые переживают за тебя больше, чем ты сам. Но все же, как ни странно, я, как и всегда в подобных случаях, задумываюсь об этом в сотый раз. Боюсь ли я смерти? Скорее всего, мне страшно представить, что будет после нее. Я не буду слышать, видеть, чувствовать этот мир. Я буду просто спать. И все? Все так просто? Каждый раз я не могу закончить свои мысли. Я снова и снова прокручиваю это в голове, но, как и всегда, оказываюсь в тупике.
- Я устала. Тебе нужно отдохнуть. Я принесу тебе что-нибудь попить и мы уйдем, хорошо? - я киваю в знак согласия. Не люблю заставлять людей находиться там, где мне нравится, да и вообще находиться рядом со мной, но в одиночку я не справляюсь со своими мыслями. О да, я знаю как глупо это звучит, но в моем случае, мне еще повезло. Доктор Бетт говорит, что я смогу стать нормальным человеком. Вот только я в это уже не могу поверить.
Слышу, как Лим, буркнула себе что-то под нос, но обернувшись, вижу, как захлопнулась дверь. Без всякой осторожности, я хлюпаюсь задом на бетон. Надоело стоять. Вообще-то, я с самого детства люблю здесь находиться. Именно на высоте, пусть даже шестиэтажной, как было тут, но я чувствую свободу. Как будто я могу сделать что захочу. Как жаль, что это всего лишь мечты.
По правде, человеку не передать словами то, что он видит, насколько бы хорош он не был в писательстве, ничто не сравнится с тем, что ты сам увидишь. В моем случае, это был город, повторюсь, скучный и грязный город, но, только не с высоты. На предельном расстоянии ты не видишь всего мусора улиц, ободранных зданий и жалких двухэтажных пристроек. Ты видишь лишь красивый фасад, скажем - лицо. Именно это мне напоминает людей. Как же близко можно сравнить вещи с людьми. Мы судим по фасаду всегда, и это не изменить, чтобы вам не говорили. Проходя дальше, буквально зворачивая за угол этой замечательной постройки, с каждым шагом мы начинаем разочаровываться, чем дальше, тем больше. Согласитесь, у каждого человека был свой жизненный опыт и сейчас каждый подумал о своем. Чем больше узнаешь человека, тем больше понимаешь, что ошибся, судя по фасаду. Нужно было подходить с другой стороны, чтобы наоборот, заворачивая за угол, восхищаться больше и больше. Очень редко бывает, что людей устраивает все. И фасад, и другая сторона. Если вы нашли такого человека, то пожалуйста, не отпускайте его. Если нет, то вы меня поймете.
Совершенно не задумываюсь, сколько прошло времени с ухода моей сестры, да и честно говоря, сейчас меня это мало волнует. Я вновь встаю на край бортика, смотрю вниз, в крови бушует адреналин, в голове пульсирует, я закрываю глаза и чувствую, как вот вот улечу. Странное чувство. Руки раскидываются по бокам и я стою, удерживая равновесие, в форме самолета. Вокруг слышатся звуки машин, шелест листьев, разговоры людей и голоса птиц. Вся эта обстановка окутывает меня с ног до головы, но не успеваю я расствориться в этом, как оказываюсь на земле. Над своей головой вижу Лим, она злобно, но в тоже время со страхом смотрит в мои болотные глаза.
- Госпади, я обещаю тебе, что выпрошу для тебя еще несколько занятий с психотерапевтом. - в ее глазах читается тревога и... забота?
- Мне все равно, - отвечаю я равнодушно, поднимаюсь с бетона и отряхиваю свою задницу, думая, что она уже точно вся в синяках.
