Дом, в котором...

Македонский Они не ушли

После того как Табаки жестко поссорился с Курильщиком, у нас в комнате стало слишком тихо. Лери где то шлялся с Черным. Слепой гулял по своему.

Я сидел на кровати. Все было как-то пусто. После того как стерли рисунки в коридорах, у нас в четвертой появилось очень много трещин в стенах. Сфинкс очень разозлился в тот день...
А в этот раз даже не знаю. Возможно я должен уже привыкнуть к этим ссорам, но на этот раз это на долго.

Она сидела как обычно на чердаке. Наблюдать за ней было очень весело. Тогда я возможно и не заметил ее черты лица, было совсем не до этого, но постепенно я узнавал ее все лучшем и лучше. Это все равно не утешало меня.
Она любит голубой, но почему то носит зеленый, пьет ромашковый чай, ненавидит жирафов, любит красить губы в черный, но некогда не показывает себя в таком виде, только в комнате. Хочет казаться резкой и уверенной, но это не так. Я прекрасно знаю что она разговаривала об этом с Лордом,Сфинксом и Табаки. Странно, что она им раскрылась.
На минутку я задумался, но сразу продолжил...
Ей очень идут платья, но она скрывает свою женственность под джинсами и толстовками.
Боже, что я несу...
Неужели ты правда влюбился?
Я не мог понять себя. В душе я скрывал надежду, что это все таки любовь, а в просторах коридора слышалось эхо пустоты:"Это просто ветер... Он пройдет."
Я говорил про себя:"Но она не просто ветер! Это не так..."
На холодном чердаке не очень приятно и удобно. Почему же она там? Может она ждет меня, "Бескрылого ангела?" Так говорил Слепой шутя.
-Ты наш великий Македонский...-хихикая прибавлял Табаки.-Бескрылый- это точно!
Я делал вид что не обращаю на них внимания,  как всегда прибирался в комнате, а они все смеялись...
Вдруг, она встала и подошла к углу чердака. Только тогда я заметил маленькие записки. Они все были наклеены скотчем на стену. Много записей, они так и тянули меня прочитать их. Записки были пожелтевшие от старости, из-за этого я стал сомневаться, что именно она пишет их. Но ее рука потянулась к полу, хотя полом это назвать было трудно, старые грязные дощечки и поверх дырявый подтрёпанный ковер.
Она приподняла одну из дощечек и достала чернильницу.
Неужели она на столько древняя, что не может писать ручкой?
Потом я забрал свои слова назад. В чернильнице были явно не чернила. Она убрала ковер и сунула в баночку два пальца, когда она их вытащила пальцы были красные. Она начала рисовать круги, а в середине букву.

Сначала я подумал что она ненормальная. Это было очень странно. Круги она рисовала на весь чердак. Ее ярко зеленое платье было в краске, а руки грязные и бордовые. Она рисовала эти круги очень резко и с силой надавливала на старые доски. Букву я смог разглядеть. Это была большая буква М. Я задумался...
М- миг, мгла, мор, мел, Могильник, Мм... Македонский.
Нет, абсурд.
Я перестал думать об этой букве. И переместил свой взгляд на её пальцы. Она попрежнему обводила эту букву, ну или что там...
В темноте было сложно разглядеть этот рисунок.
Наконец она закончила. Не руки упали, а глаза начали слезиться. Она плачет...
Иди успокой её, дебил.
Нет. Это будет слишком странно.
Она закрыла своими волосами слезы.
Мне