Стань лучше

Глава 32. Миша

     Когда мы одевались, и Маша отчаянно пыталась натянуть куртку на вертлявого Диму, то сказала мне внимательно посмотреть на себя в зеркало. Я увидел свою синюю шею... Мила, вот гадина, я даже не заметил. А потом усмехнулся, встретившись с Машей взглядом. Подумаешь, мои родители это тоже увидели.
- Хулиганка, ты, Маша, - сказал я, закручивая на шею шарф.
Дима засмеялся.
- Маша-хулиганка, - повторил он.
- Это ты хулиган, - Маша быстро застегнула молнию на куртке, пока Дима не вырвался и не начал убегать. Замечу, у нее отлично получается общаться с детьми. Смотрю на них, и вполне представляю, что это ее сын, а не мой племянник.
Виктор с Юлей накупили столько, что вышли из торгового центра с десятью огромными пакетами. В итоге, я сжалился над ними и согласился отвезти в Арзамас, чтобы им не тащить все это с электрички. Всего-то сто километров, прокачусь. К тому же Дима начал капризничать, что хочет поехать с Машей, понравилась она ему, он держал ее за руку и не хотел отпускать. Девушка тяжело вздохнула, но решилась на поездку.
До Арзамаса мы ехали под детские песни Димы на английском. Он с Машей на одной волне, наверное, уже знает больше, чем я. Маша поправляла его, если он начинал петь выдуманные слова. Добрались мы быстро, заходить в гости не стали, надо возвращаться, а стрелки часов и так перевалили за восемь. Дима на прощание обнял Машу и поцеловал в щечку, я усмехнулся, сообщив, что ревную. Вообще-то, сегодня Маша – моя девушка, я еще об этом помню, а к ней мелкие женихи пристают.
Мы отъехали от дома брата, громко играла музыка на радио. Маша молчала, смотрела в окно, разглядывая мелькавший за окном город.
- Что там интересного увидела?
- Собор, вон тот, который освещают лампы, - Маша указала на купола, видневшиеся за домами. - Мы можем до него доехать?
- Можем. Зачем? Хочешь прокатиться по достопримечательностям? – спросил я.
- Я никогда здесь не была, просто посмотрим на тот собор и все.
- Ваше желание – закон, - пробормотал я.
Мы выехали на Соборную площадь. Я остановился у собора, который благодаря подсветке в темноте смотрится очень красиво. Пять сферических куполов, высокие фронтоны, опирающиеся на колоны и украшенные рисунками.
- Воскресенский собор, - сказал я, заглянув в навигатор. - Ты выйдешь посмотреть?
- Нет, - Маша смотрела на собор из окна машины, а мне только оставалось гадать, о чем она думает. - А мы можем его объехать так, чтобы он оказался на горе, а мы внизу...
- Так, я тебя перестал понимать... - честно признался я.
- Миш, ну пожалуйста, за то, что я вообще согласилась сюда поехать, - начала выпрашивать Маша, как маленькая.
С трудом я разобрался, куда ей надо приехать. Мы поблуждали по закоулкам и выехали на разбитую дорогу вдоль реки. Пока ехали, Маша все время оборачивалась и смотрела на собор. Я больше ничего не спрашивал.
- Остановись, - неожиданно сказала она, и я выполнил приказ. - Идем за мной, - скомандовала она дальше.
Выбравшись из машины, Маша огляделась. Благодаря почти полной луне, которая освещала замерзшую реку и покрытые снегом поля, можно ориентироваться в темноте. Маша увидела небольшой металлический мостик и направилась к нему.
- Осторожней, там может быть скользко, - сказал я вдогонку, потому что мост не вызывал у меня доверия, но Маша быстро на него забралась по заснеженным ступеням и осторожно начала переходить на другую сторону узкой реки. Я поторопился за ней, а то знаю, какая она неловкая, как бы не упала.
- Еще немного, - произнесла Маша, не оборачиваясь, и воскликнула, провалившись ногой в сугроб. - А здесь глубоко, - сказала она, но продолжила движение.
- Это у тебя сапоги-скороходы, - заметил я. - А у меня кроссовки. Нам обязательно идти?
- Да! – сказала Маша, ловко преодолевая сугробы.
Наконец она остановилась, повернулась в сторону собора и замерла. Я догнал ее, остановившись рядом. Стоим на берегу замерзшей реки в сугробах по колено, вокруг ни души, мороз щиплет щеки, а перед нами светящийся собор, величественно возвышающийся на холме. Виднеются заснеженные купала других церквей, освещенные полной луной, на склоне много маленьких домиков. Вид красивый, но что Маша тут пытается найти?
- Посмотрели, можно идти назад? – спросил я осторожно.
- Ты не узнал? – задала неожиданный вопрос она.
- Нет, а что я могу узнать? – что не нее нашло? Говорит загадками.
- Это картина, которая висит в квартире Андрея! Даже луна почти такая же!
- Картина у Андрея? – переспросил я. Столько раз был у него дома, и никогда не разглядывал картины, воспринимая их как должное. А Маша один раз была, и то запомнила все до мельчайших деталей.
- Да, где бильярд, - уточнила Маша. - Вспомнил?
Я пытался вспомнить, но что-то в моей памяти не осталось этого изображения.
- Примерно, - соврал я, чтобы она от меня отстала.
- Художник был на этом месте и, увидев такую красоту, решил нарисовать! Это волшебно! А еще это знак Вселенной! – чуть ли не прокричала Маша с блестящими глазами.
- Что за знак Вселенной? – переспросил я и на всякий случай потрогал ее лоб, вдруг у нее жар и она бредит, а еще без шапки из машины выбежала, куртка расстегнута.
- Знак, что я двигаюсь по правильному пути.
Мы серьезно посмотрели друг на друга, словно Маша уже забыла о прекрасном пейзаже.
- Я интересней собора? – спросил я, не выдержав, и улыбнулся, - Если да, то на меня ты можешь смотреть и в машине, - хотел подойти к ней поближе и потянуть за косичку, но провалился глубже в сугроб.
Маша засмеялась:
- Да, идем, а то холодно, - ей тоже не удалось нормально шагнуть и она упала на колени в снег.
- Маш, заведешь, не выберешься теперь.
Когда мы вернулись в машину и продолжили путь домой, я спросил:
- Расскажи про знаки Вселенной? Может, я тоже буду их видеть.
- Я не знаю, как объяснить, сама постоянно думаю над этим вопросом. Раньше я пыталась что-то заметить, но знаков не было, - Начала Маша говорить не свойственные ей, как я думал, вещи. - Теперь я понимаю, почему их не было! У меня не было цели, и я просто топталась на месте. С тех пор, как у меня появилась цель, я начала чувствовать эти знаки, словно, сама Вселенная подталкивает меня. Все неспроста, даже какие-то события в жизни стали казаться знаковыми. Если бы я не встретила Костика, то не рассталась бы с ним накануне своего девятнадцатого дня рождения, из-за чего мне так захотелось куда-нибудь сходить. Я бы не оказалась в том ночном клубе, не увидела бы Андрея. Если бы подруги не уговорили меня поехать к нему, ты бы не заметил, как я на него смотрю и никогда бы не решил позвонить мне... Мы бы не познакомились, и ты бы даже не подарил мне эту цель... Стремиться к чему-то.
- Какой я молодец, - усмехнулся я, мы выезжали на Нижегородскую трассу, но по правде говоря, несет моя подружка полный бред. - Слушай, если так думать, что все можно подогнать под эти твои знаки. Если бы так, а если бы вот так... Не хочу тебя расстраивать, но я рационально мыслю, и это не настоящий вариант жизни. Увидела ты этот собор, который нарисован и украшает бильярдную в квартире Андрея? И что дает тебе этот знак?
- Всегда среди чужого ищешь что-то свое. Когда я оказалась в квартире Андрея, то чувствовала себя не в своей тарелке. И тут я наткнулась на картину, которую видела на выставке. Скорее всего, она была куплена именно в тот день, и я могла уже видеть Андрея или его родственников. Возможно, мы уже пресекались...
- Ну, тут ты права, - пришлось даже ее поддержать. - Андрей бывает на выставках. Ему близка светская жизнь, поэтому подобные мероприятия он посещает. Но ты бы его запомнила, а получается, он тебя не заинтересовал.
- Может быть, мы были в разное время и не встретились. Но мне запомнилась эта картина, а Андрей ее решил купить. И когда натыкаешься на знакомые вещи, хочется верить, что это не совпадение.
- Только хотел сказать про совпадения и теорию вероятности, - я общался с девушками-романтиками, но Маша просто ненормальная сказочница.
- Может, это случайность. Но сегодня я увидела этот собор, посмотрела на реальный пейзаж, запечатленный на картине, и воспринимаю это, как доброе послание, что я не должна сдаваться.
- Ладно, Маш, - я улыбнулся. - Если это делает тебя счастливой, думай так. Ты не сдашься. Пока у меня немного натянутые отношения с Андреем, - вернее, вообще никакие отношения, но Маше это не надо знать. - Но как только я с этим разберусь, сразу же тебя с ним познакомлю. Ты понравишься ему, я уже сам в этом уверен на сто процентов. Его даже заинтересует твоя вера в судьбу и знаки Вселенной. Честно, он тоже не раз подобное говорил, - никогда не вникал в его подобную болтавню, но это факт.
Маша улыбнулась.
- Да, я сама уже морально готовлю себя к встречи с ним, и почти готова.
- И не переживай. Ты уже можешь со мной спокойно общаться, с ним тоже сможешь. Он такой же человек, - и хотелось бы очень добавить, что я бы с удовольствием поменял Милу на нее и вернул себе друга, но промолчал.
Мы замолчали. Начался населенный пункт, и я снизил скорость.
- Такое чувство, что кроме, как в машине, мы больше нигде не разговариваем, - заметила Маша, прервав тишину.
- А что нам еще делать? – усмехнулся я, - Расскажи что-нибудь еще.
- Нет, давай ты. Мне неудобно тебя просить, но ты обещал рассказать про брата...
- Да, обещал, - не хочется вспоминать пережитое, но она сегодня его увидела и интерес понятен.
- Что с ним случилось? – спросила Маша.
- Он попал в аварию, - я вздохнул, надо иногда это кому-нибудь рассказывать, чтобы не хранить эти воспоминания. - Семь... Хотя в этом году уже будет восемь лет назад в день своего рождения. Ему исполнилось двадцать восемь, он не хотел жениться, работал торговым представителем, много гулял, наслаждался жизнью. Правда, у него на тот момент уже была Юля, они год встречались, но Витек относился к ней так, словно она никуда не денется. Странно, за что она вообще его полюбила. Ближе к теме... В день его рождения у меня был первый профессиональный бой, я весь день был на взводе, волновался. Витек перед началом соревнований поддерживал меня действующими фразами, типа: «Соберись, не будь тряпкой», «Если проиграешь, у тебя больше нет брата», - последнее, конечно, было шуткой, но на меня подействовало, я перед каждым боем теперь думаю об этой фразе... В тот день я выиграл, был горд за себя, что оправдал надежды тренера и веру близких в меня. Витек после предложил съездить в какое-нибудь крутое место и отметить мой успех и его двадцать восемь. Мне тогда уже стукнуло восемнадцать, типа, все практически можно. Но у меня была своя компания, и я предпочел друзей брату. Он не обиделся, поехал к своим товарищам, - я замолчал, вспоминая тот злополучный вечер, Маша не стала давить, и я продолжи. - Мы еще гуляли, когда в два ночи позвонил отец и сказал: «Сынок, мне надо тебе кое-что сказать...» - я по голосу понял - что-то случилось... Он сказал, что Витек разбился. Позже его друзья сообщили, что он был настолько пьян, что еле стоял на ногах, но никто его не остановил, когда он садился за руль. Никто никогда не хочет задумываться о плохом! Пьяный водитель – никакой водитель! По себе знаю. Реакция замедлена, реальность воспринимается по-другому, есть риск заснуть за рулем... Я не знаю, что произошло у Витька, но он на скорости влетел в дерево в центре города... К счастью, рядом прогуливались какие-то ребята, которые вызвали дэпээсников, скорую, МЧС, пожарных... Парни, видимо, были так перепуганы от увиденного, что обзвонили всех, и этим спасли его, потому что дожидаясь помощи, они думали, что он мертв... Он вылетел через лобовое стекло, а ноги прижало смятой машиной. Я только спустя год смог взглянуть на фотографию аварии, и это чудо, что он вообще остался жив. Его с трудом достали из машины, врачи буквально боролись за его жизнь, потому что надежды не было... Его собирали по частям. Я был в отчаянии, винил себя за то, что не поехал с ним... Может, удалось бы этого избежать. Его состояние долго было тяжелым, реанимация, кома... Я боялся, что он умрет, но еще больше боялся, что он очнется и увидит, что с ним стало... Я бы предпочел умереть.
Я остановил рассказ, пытаясь вздохнуть, и посмотрел на Машу.
- Ты плачешь? – спросил я, заметив, что на ее щеках блестят слезы.
- Нет... Немного... - произнесла она, смахивая слезы рукавом.
- Будешь плакать, не буду рассказывать, - предупредил я.
- Не буду, - шмыгнув носом, сказала она.
- Честно, я сам потом плакал, когда первый раз пустили к нему в реанимацию. Не хотелось на это смотреть, я не понимал, что все это происходит на самом деле. Сложно смириться с мыслью, что больше никогда не увижу его прежним. Хотелось лезть на стены, я не мог успокоиться или найти себе место от переживаний... Я беспокоился за маму, которая каждый час пила успокоительное, и не знал, как и чем помочь. Витьку предстояли дорогостоящие операции, а для нашей семьи суммы были слишком велики. Андрей предлагал помощь, но я отказался - не люблю быть от кого-то зависим... - я остановился, потому что дальнейшую часть истории не хотел бы рассказывать Маше, но меня пробило на откровенность, - Маш, я сейчас тебе кое-что расскажу, но ты пообещай, что мы никогда не вернемся к этой теме.
- Обещаю, - тихо сказала она.
Я перевел взгляд на дорогу и продолжил:
- Возвращаясь к твоей теме о судьбе, тогда один человек попался мне абсолютно случайно... Или судьба с ним свела в нужное время и в определенном месте. Душевную боль я заглушал в бойцовском клубе, меня тогда Павел Сергеевич тренировал, и как-то после очередной изнуряющей тренировки в дверях меня поймал старый знакомый. Тогда в клубе многие были в курсе трагедии в моей семье, и кто-то ему рассказал. Мы немного поговорили, и этот знакомый предложил заработать нужную сумму на боях в каком-то закрытом клубе. Я не стал вдаваться в подробности, согласился сразу. Когда Андрей узнал, то пытался меня отговорить, но со мной бесполезно спорить, если я уже решил. Все казалось предельно просто, тебя предупреждают о сопернике заранее, выбирая стиль боя и обговаривая правила, если таковые имеются. Андрей всегда ходил со мной и разговаривал за меня, потому что я с трудом адекватно воспринимал информацию. Сумма оплаты увеличивалась в зависимости от количества побед, деньги по контракту отдавали сразу после боя. Принять участие в играх – тоже стоило приличную сумму, но я рискнул, потому что был уверен в себе и знал, что в любом случае выиграю. И мне везло, скажу даже, адреналин от этих игр не давал сойти с ума. Тогда я жил еще с родителями, и боялся, что родители узнают правду, потому что про деньги я наврал, сказал, что занял у родителей Андрея. Пришлось переехать на время к другу. Я звонил маме, но старался не показываться ей на глаза, приходил к брату, когда знал, что ее там нет. Но там всегда была Юля, и я ее умолял никому не рассказывать, в каком я состоянии. Выглядел я не важно, игры были жестокими, но физическая боль казалась ничтожной. Павел Сергеевич сразу понял, в чем дело, когда я первый раз пришел с разбитым лицом, но он лишь предупредил, чтобы я был осторожней, что подобные люди лишь обещают золотые горы, загоняя наивных мальчиков в клетку. Он помог тренироваться так, чтобы у меня было больше шансов на победу. Честно, на себя мне тогда было наплевать, я даже жить не хотел. На ринг выходил с полным безразличием, управляемый отчаяньем и с фразой в голове: «Если проиграешь, у тебя больше нет брата». И мне везло, я провел семь боев – семь побед, но последние два дались мне с трудом, наверное, был превышен лимит моих возможностей. После последнего боя я выглядел ужасно, на следующий день еле заставил себя подняться с кровати, попросил Андрея отвезти меня к брату, и как назло там была мама, которая месяц меня не видела, только слышала по телефону. Она не глупая, обо всем давно догадалась, но боялась спросить. А когда увидела меня побитого, бредущего по коридору, то у нее произошел нервный срыв. Она набросилась на меня в больнице с кулаками, начала плакать и кричать, что я ее убиваю своими выходками, что она ненавидит отца, за то, кого он из меня сделал... Ей стало плохо, она упала в обморок... К счастью, ей сразу оказали помощь. В тот вечер я лежал в темноте, смотрел в потолок и думал, почему это произошло с нашей семьей? Искалеченный брат находится между жизнью и смертью, я увлекся недетским спортом, мама, если все будет так и дальше, заработает инфаркт или инсульт, отец ни дня не проводил без рюмки, хоть Виктор и не его родной сын, он много лет прожил с ним, и относился, как к своему.
Я опять взглянул на Машу, она смотрела на меня и внимательно слушала. Больше не плакала, и это меня порадовало. Я со всем этим уже справился, хотя вспоминать достаточно больно.
- Мои проблемы решил Андрей. Он был со мной в тот день, когда маме стало плохо, и даже ничего мне сказал... Спустя пару дней я подошел к реанимации, а медсестра сказала, что Витька сегодня готовят к госпитализации в другую больницу. Мне сообщили, где он находится, и когда я спустился, увидел с моими родителями рядом родителей Андрея. Все было, как в тумане, Анастасия Владимировна подошла ко мне и сказала, что если я хочу, могу поехать с братом в Москву, что его определили в хорошую клинику, где проведут необходимое обследование и сделают все требующиеся операции. Честно, я был благодарен другу, но и немного зол на него, что все сделали за моей спиной. На что Андрей сказал, что не мог больше спокойно смотреть на происходящее, что повел себя как дурак, не настояв на помощи сразу, и позволил мне принимать глупые решения. Что его отец был в гневе, когда Андрей рассказал ему все подробности. Его родители давно знали мою семью, потому что Андрей с тех пор, как мы познакомились, любил проводить время у нас, я был ему как брат, о котором он всегда мечтал. И я до сих пор не знаю, сколько они за все заплатили и как вышли на хороших врачей, но все операции прошли успешно, вскоре брат пришел в себя и быстро пошел на поправку. Он сказал, что сам во всем виноват, что рад, что остался жив, что мы не зря за него боролись. Восстанавливался он долго, но не сдался. Мне было страшно за него, что он не сможет больше полноценно жить. Он лишился ноги, глаза, перенес несколько операций на сердце, легкие, восстанавливали раздробленные кости, осталось много шрамов на лице от осколков стекла, но, как видишь, его жизнь продолжается. Витек ни раз говорил, что за все благодарен и даже не мог подумать, что Юля его так любит - она не оставила после аварии, ухаживала за ним, постоянно была рядом. Этого я не понимал, может, действительно, есть любовь, которая ничего не боится. Не знаю, как тяжело было Витьку морально, он никогда не подавал вида, что его что-то беспокоит, хотя чувствовалось - ему нелегко со всем смириться.
Я замолчал.
- Да, он тоже меня поразил. Он - сильный человек, - проговорила Маша, переваривая мой рассказ.
- Но знаешь, что меня больше всего бесит, - я вернулся к больной теме, и, кажется, не успокоюсь, пока не выговорюсь. - Что мои друзья не хотят учиться на чужих ошибках. Знай, как напьемся, кого-нибудь всегда тянет прокатиться с ветерком. Особенно Андрюху, и я не раз силой вытягивал его из водительского кресла. Он столько раз клялся, что никогда не сядет пьяный за руль. Наверное, если бы я за каждое обещание брал с него деньги, то уже яхту бы себе купил. Я в вечном долгу перед ним, перед его родителями и не хочу, чтобы с ним по глупости что-то случилось. Тебе на будущее, если меня нет с ним рядом, а он пьяный – веди его до ближайшей кровати, дивана и спой колыбельную, если не уснул с первой, пой вторую. Спящий Андрей себя не покалечит.
- Хорошо, - она вздохнула, а потом спросила то, что я был уверен, наверняка, заинтересует ее больше всего. - Ты не возвращался больше к этим играм?
- Нет, за меня словечко замолвил Андрей, пока я был в Москве с братом, и они больше меня не приглашали. Жизнь вернулась в прежнее русло, у меня впереди были соревнования за звания, на которых я отличился и даже смог достичь успеха. И все жили долго и счастливо, - я постарался улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
- Я бы не смогла пережить подобное, - проговорила Маша без намека на улыбку. - Мне так жаль, что подобное случилось с твоим братом, что тебе пришлось через многое пройти...
- Маш, я это рассказал тебе, не чтобы ты меня пожалела и теперь переживала. Сегодня я познакомил тебя с моей семьей, и вот решил посвятить в кое-какие подробности... Так что улыбнись, жизнь продолжается. Разве, ты когда-нибудь видела меня печального? Надо радоваться каждому дню, и сейчас я не хочу, чтобы ты грустила. Прошлое всегда должно оставаться прошлым, ничего не изменишь и не исправишь, - я говорил это ей, но такое чувство, что самому себе, хотя эти события многому меня научили. - Ошибки, случайности, совпадения, неверно принятые решения – через что-то надо пройти, чтобы стать сильнее и увереннее в настоящем дне, здесь и сейчас. На будущее не надо сильно рассчитывать, потому что все может измениться в один момент. Поняла? Так что подумай о том, что ты не плакса, а сильная девочка именно сейчас.
Она совсем замолчала. Хотелось остановиться и посмотреть на нее, но мы уже почти подъезжали к городу, и меня потянуло в сон. Надо скорее добраться до кровати. Я включил радио, которое до этого молчало. Романтичная песня Элвиса Пресли заполнила салон автомобиля, навевая печальные мысли. Как бы впечатлительная Маша опять не расплакалась. Не знаю, о чем он поет...
- Маш, о чем песня? – спросил я ее.
- О любви, - произнесла она, все еще хлюпая носом.
- Ты всегда в моих мыслях? Я правильно перевел? – я не так безнадежен в английском, если подумать.
- Ты всегда была в моих мыслях, - произнесла она, выделив слово «была».
- Лучше бы улыбнулась, а не стала умничать, - заметил я и дождался ее улыбки.

Наконец-то добравшись до кровати, уснул практически сразу. Прошлая бессонная ночь дала о себе знать. Спал я не долго, проснулся от того, что почувствовал, как кто-то присел на кровать. Запах духов узнаваем.
- Привет, Дорогой, - сказала Мила, когда я открыл глаза.
- Скажи, что ты мне снишься, - проговорил я, разглядывая ее в темноте. Она посчитала, что я должен ее лучше видеть и включила ночник. Я сощурил глаза от света.
- Думай, как хочешь... А как ты хочешь? – кажется, я знаю, зачем она пришла. Точно не поцеловать меня в щечку на ночь.
- Только не говори, что Андрей опять до беспамятства пьян, - и если это так, то это плохо. Я развернулся на спину, подложив руки под голову.
Мила кивнула:
- Он сегодня продолжил отмечать свой день рождения, - после этой фразы я заметил, что она сама не трезвая.
- Мил, давай ему вместо алкоголя энергетики что ли, может, засыпать не будет раньше тебя, и занимайтесь с ним, чем хотите, хоть до утра, хоть до обеда... И я буду высыпаться.
- Не уснул бы, я бы ему снотворное подсыпала. Я сегодня хочу тебя, а не его. Мне вчера все понравилось, - ее губы растянулись в улыбке.
Врать не буду, мне тоже понравилось. Но...
- Ты – девушка друга, я не могу так, - сказал я, после сегодняшнего разговора с Машей и воспоминаний о том, что друг для меня сделал, чувствую себя последней сволочью. Если Андрей узнает, я просто так низко упаду в его глазах, да и в глазах остальных друзей, что назад дороги не будет. Я, кажется, понял, почему Кирилл со мной не разговаривает, наверное, тоже решил, что я представляю угрозу для его Дашки. Мила меня Вселенским злом сделала.
- Вчера несколько часов секса тебя совесть не мучила? Не корчь сегодня из себя святого, - Мила сказала это с такой интонацией, словно получает удовольствие от этой ситуации. Я испытываю к ней дикий негатив, такую ненависть, что единственное желание, что мне с ней хочется сделать - противоречит тому, от чего я пытаюсь отвертеться.
- Черт! – я даже сел от злости, - Откуда же ты такая взялась? И как от тебя избавиться?
- От меня не надо избавляться. Надо делать все так, как я хочу. Тогда все будут довольны и никто не пострадает, - Мила умеет загонять в угол, даже на меня ей удалось закинуть узду, а я считал, что ни одна девушка не найдет на меня управы.
Я даже побоялся спрашивать, что она устроит, если я откажусь выполнять ее приказы? Расскажет все Андрею? Как это будет выглядеть? Определенно не так: «Андрей, я сексуальная маньячка, и когда ты меня не удовлетворяешь, я решила спать с твоим другом.» Все будет со слезами и размазанной тушью: «Андрей, прости меня, я не хотела, я сопротивлялась, но он меня соблазнил, я была пьяная, не соображала... А он... он знал, что делает... Он специально это сделал, чтобы унизить тебя. Мы любим друг друга, я твоя, и его это задело! Он всегда завидовал тебе...» - как вариант. Мила – хорошая актриса, по ней большое кино плачет. Хотя, у меня даже фантазии не хватает на ее выходки. Она найдет, что сказать и даже прощение у Андрея вымолит, а я в любом случае останусь крайним.
Надо хоть попытаться направить эту девицу на путь истинный:
- Мил, несмотря на то, что из-за тебя мы в ссоре, я хочу, чтобы у Андрея все было хорошо. Если любишь его и хочешь с ним быть с ним – будь. Живите долго и счастливо, деток рожайте побольше... - я следил за ее выражением лица, и в глазах читался смех.
- Ты меня смешишь, - Мила улыбнулась и легла на живот рядом со мной, оперевшись на локти, сцепив пальцы под подбородком. - Ты сам-то кого любишь? Хотя, могу ответить за тебя: Нет! У тебя все просто: Увидел – захотел – подкатил - отымел – забыл. Я права?
Я ухмыльнулся.
- Нечего даже добавить, - и, правда, нет слов. - Ты меня не знаешь и все пытаешься загнать в какие-то рамки. По себе судишь?
- Нет, ты меня тоже не знаешь. Не хочу разбивать тебе сердце, а то еще подумаешь, что у нас что-то есть. Сразу скажу – ты мне интересен, пока не надоел. Ты же боксер, играешь, не выходя за границы, следуешь правилам, которые придумал не ты, а кто-то другой. Так что считай, что это игра, только правила мои. Вызываю тебя на ринг, я достойный соперник.
- Где можно ознакомиться с правилами? – усмехнулся я.
- Здесь и сейчас, - Мила приподнялась и ловко перелезла на меня, усевшись сверху... Черт! Как ей это удается? Она не оставляет выбора, играет на слабостях, пять баллов за умение соблазнить. Можно еще удержаться, пока она не сидит на тебе, готовая на все. - Правило первое: перестань каждый раз ломаться, как девчонка, это не по-мужски, - она начала раздеваться, сняв платье, оставшись в нижнем белье. - Второе - если я пришла, я знаю, что хочу. Меньше слов, больше дела. Поболтать я и с Бордовских могу, - я выжидающе за ней наблюдал, и она продолжила раздеваться, обнажив грудь, о размерах который мечтает каждый нормальный мужик, и я стал жадно ее разглядывать...
- Теперь твой взгляд мне нравится, надо было с этого начинать, - Мила наклонилась вперед и поцеловала меня в губы, после короткого поцелуя переключилась на шею, укусив на мочку уха... - тут я вспомнил про засосы.
- Ей, полегче, а то я тоже начну оставлять следы, - предупредил я, хотя мне все равно, пусть делает, что хочет, у нее все отлично получается.
- Испугал, - Мила улыбнулась, - Андрей же не помнит с утра, что он делал, а что нет. Третье правило: правил нет.
Фраза про Андрея меня немного остудила. Какие-то кусочки совести, что во мне еще живут, дали о себе знать... Но Мила, будь она проклята, продолжила безумно возбуждающе целовать мне грудь, спускаясь ниже... И как тут устоять? Прости меня, Андрей!

Сумасшедшая ночь с Милой, и на утро я проснулся один. Мне так даже нравится: ни прощаний, ни утреннего завтрака вместе, никаких объяснений – сама ушла, молча и без проблем. Я ко всему прочему – еще и не слышал, как она уходила, видно, вырубился и крепко уснул... Только опять чувствую, что не выспался. Взглянув на время, понял, что на пробежку с Машей я не успеваю, да и не хочу, и так ощущение, что марафон за ночь пробежал. Надо ей позвонить.
Маша умничка, без меня собралась бегать. Сам не верю, что смог ее к этому приучить, и она не ленится. Тем более зимой, когда с утра даже спортсменов многих за уши из-под одеяла не вытянешь. У нее огромная сила воли, просто она сама об этом не знает.
Налил себе кофе, чтобы проснуться. И пока медленно его пил, подумал о том, что мне нравится Маша. Я с ней чувствую себя спокойно, расслаблено, могу подурачиться, вчера смог рассказать ей то, о чем предпочитаю молчать и не вспоминать... Да и в последнее время привык представлять ее всем, как свою девушку, что очень неосмотрительно с моей стороны. К тому же она реально понравилась моей семье, и мама всерьез предупредила меня, чтобы я ее берег. Собственно, я так и делаю, забочусь о ней, берегу, как могу, и, от части, на самом деле считаю ее своей. Но мы сразу обозначили рамки наших отношений, да и она наивно полагает, что со мной можно дружить. Хотя на данный момент у нас это все еще получается.
Мила... Если в первую ночь я еще не понял, что между нами было, то сейчас понимаю, что у меня голову от нее сносит! Так же выразился Андрей, когда описывал свое отношение к ней. Теперь я знаю, чем она его так очаровала. При всем моем не скромном опыте, даже заядлые нимфоманки не идут с ней в сравнение. Не будь она такой стервой, а с Андреем она – белая и пушистая, я бы тоже на ней женился без раздумий. Каждый мужчина по прошествии какого-то срока времени становится чем-то недоволен в своей жене, какой бы она не была, а тут, по крайней мере, хоть в постели всегда будешь удовлетворен по полной программе. Может, каждому свое, но для меня это огромный плюс. Борщ с пирогами всегда можно поесть у мамы, пусть она живет дольше и не болеет, а постирать и заняться уборкой я могу сам.
Маша и Мила. Обе, не будем разбирать факты, девушки Андрея. А я хорошо устроился, день провожу с одной, ночь с другой. Хочется истерически рассмеяться. Кто бы мог подумать? Скажи мне кто-нибудь когда-нибудь, что я буду себя так вести, я бы набил ему морду, повторяя фразу: «Я не предаю друзей!» Что же мне делать? Единственный способ сейчас остаться другом Андрею, это познакомить его с Машей, чтобы они понравились друг другу и он забыл про Милу. Исчезни вторая из его жизни, моя совесть бы очистилась, клянусь, больше никогда не посмотрю на его девушек. И если у Маши все получится, то сразу выкину из головы все пошлые мысли о ней, потому что сейчас меня иногда такие посещают, ничего не могу с собой поделать. Главное, не переспать с Машей до их встречи, ведь все возможно, а потом они станут парой, и я опять буду чувствовать себя предателем... В общем, если такое произойдет, прыгну с моста, оставив предсмертную записку: «Был плохим другом. Не жалейте об утрате».
Вечером после тренировок Маша как всегда зашла ко мне в зал. Ученики отправились в раздевалку, и мы остались вдвоем.
- Опять не выспался? – спросила Маша с улыбкой, после чего в подтверждение я зевнул.
- Так заметно? – спросил я, зевнув еще раз. Действительно, хочу спать.
- Да, у тебя глаза красные, - Маша внимательно на меня смотрела, - Та девушка с красивыми серьгами опять не давала спать?
Точно! Я забыл отдать серьги Миле.
- Ага, именно она, - я улыбнулся.
- Вы встречаетесь? – спросила Маша, немного нахмурив брови.
- Маш, встречаемся вторую ночь подряд, - я с ней почти всегда честен, - Не забивай себе голову. Я по-прежнему свободен.
Маша вздохнула и закатила глаза:
- Да уж. Я зашла сказать, что меня не надо отвозить домой.
- Так, девушка, ты еще нужна Андрею... - я уверен, что нужна, - Куда это ты собралась?
Она загадочно улыбнулась:
- Пойду мириться с Катей. После твоего рассказа много думала, и решила, что обиды обидами, но не надо отталкивать из-за них дорогих тебе людей.
- Правильно. Извинись там за меня, что я ей не звоню. Придумай что-нибудь в мое оправдание.
Интересно, когда же я переступлю свою гордость, теперь еще и заткну на время совесть, и пойду мириться с Андреем? В любом случае, он решил вычеркнуть меня из своих друзей, а не я его.