Наказание Зейна или Найл больше не когда не возьмёт в руки сигарет

Чья это пачка?!

  Уставший после трудного дня Малик завалился в дом, улавливая запах шоколада. Две недели брюнета не было в городе, он был в командировке, после которой твердо решил взять месячный отпуск, который ему, скорее всего, не одобрят. За все то время, что брюнет отсутствовал, Малик успел изрядно соскучится по изумительной стряпне своего парня, да и по нему самому тоже.

Немедля, азиат стал сбрасывать ботинки и, откинув на стул промокший после дождя плащ, ринулся по направлению к кухне, ожидая увидеть там своего Найла, готовящего или уже поедавшего что-нибудь вкусненькое, но остановился у полки с зеркалом в прихожей, так как его взгляд упал прямо на пачку "Winston xStyle" серых, коими Малик и пользоваться не думал. Злобно сжав в руке упаковку с сигаретами, брюнет стал уверенным шагом направляться к своему бойфренду, который действительно готовил что-то вкусное.

- Зейни! - запищал ирландец и запрыгнул с объятиями на запыхавшегося от злости Малика.
- Слезь, Найл, - отчеканил брюнет, на что получил озадаченный взгляд с долей грусти. Знал бы ты, Найл, как сильно ты обижаешь Зейна своим поведением, ох, знал бы...
- Что-то не так? - ошарашенно пролепетал блондин, спрыгивая с Малика, но, все же, оставляя свои ручонки покоится на крепких плечах любимого.
- Я нашел это у зеркала, - показывая Найлу смятую пачку сигарет и ловя на себе испуганный взгляд, злобно процедил Зейн. - Как ты собираешься объяснить мне это?
- Это... Луи забыл их у меня, да, забыл, - быстро проговорил Найл, и тут же юркнул подальше от разозлившегося до предела парня.
- А за вранье, ты получишь вдвое больше, маленький мудак, - еще более устрашающе пригрозил Малик, и в оправдание своих действий стал подходить ближе к напуганному до смерти блондину. Ухватив ирландца за бедра, Зейн грубо усадил его на подоконник, стоявший прямо за спиной Найла, отчего второй нехило стукнулся. Не желая злить своего парня еще больше, блондин лишь покорно сидел на подоконнике, не смея возражать.

- Ты маленький, непослушный, ирландский ублюдок, - процедил Зейн, припечатывая своего парня к завешанному шторами окну. - Ты ведь понимаешь, что мне придется наказать тебя? - слегка насмешливо проговорил Зейн, поглаживая место ушиба, коим оказалось бедро.
- Я... Зейн, клянусь, больше такого не...
- Если такого больше "не", то и получать больше не будешь, - сквозь плотно сжатые зубы прошептал Малик, освобождая свои брюки от толстого кожаного ремня с железными вставками по краям. Кинув взгляд на "орудие пыток" Найл весь зардел, не желая ощущать на себе все то, что мог бы удумать его озверевший парень.

Зейн, замахнувшись, заехал толстым ремнем прямо по ляжке очумевшего блондина, а затем, приказным тоном прошептал:
- Погляди в окно, милый.
- Зейн, пожалуйста, я...
- Развернись к окну, я сказал! - более строго прикрикнул брюнет, так что ирландцу, кроме как повиноваться, не оставалось ровным счетом ничего.

Перевернувшись, первое, что почувствовал Найл, так это увесистый удар по правой ягодице, и даже сквозь плотно обтягивающие джинсы было достаточно больно. Ударив блондина еще пару раз, брюнет решил перейти на новый уровень, скидывая со своего парня недавно упоминавшиеся тугие штаны, а за ними в путешествие по кухне отправились и белые боксеры, коих обладателем был никто иной, как Найл-неудачник-и-мастер-скрытности-Хоран.

Все так же придерживая ремень в руках, Зейн стал поглаживать покрасневшие ягодицы своего бойфренда, иногда издавая развязные звуки, которые действовали на Найла, как мелодия. Дабы паренек не забывался, брюнет отвесил Найлу нехилый удар по правой ягодице, оставляя багровеющий толстый след от тяжелого кожаного ремня. Откинув к черту этот предмет пыток, брюнет занес свою руку для повторного шлепка. Когда на ягодицах Найла стал отображаться яркий след от руки брюнета, Зейн непроизвольно охнул оттого, как же шикарно след смотрится на этой изумительной заднице. Хоран же, в свое время, прикрикивал каждый раз, когда Зейн одаривал его задницу очередным размашистым шлепком. Было больно. Все тело горело непонятно отчего, а задница, так вообще пылала чуть ли не синим пламенем. Когда Зейн, удостоверившись, что на заднице Найла не осталось и живого места, стал опускаться на колени, блондин зажмурил глаза в предвкушении чего-то не менее страшного, но не смел говорить и слова, ибо не хотел еще больше злить и без того озверевшего пакистанца.

Но в минуту, когда Найл почувствовал горячий и скользкий язык своего парня у себя внутри, блондин просто не смог сдержать дикого стона, который заполнил все кухню, а может и не только. Азиат так проворно и умело двигал своим языком в отверстии своего парня, что могло бы показаться, что он делает это всю жизнь. Хотя, это был первый раз, когда Зейн пошел на такие виды оральных ласк. Прежде, чем Найл успел притронуться к своему набухшему от возбуждения органу, брюнет вынул свой язык, прекращая минутное изобилие Найла, а затем, азиат снова залепил по ирландской заднице очередной шлепок.

- Черт, Зейн, прекрати, слышишь, мне больно! - не выдержав, заорал блондин, а из его глаз невольно брызнули горячие слезы, после примерно десятого по счету жестокого шлепка.
- Ты плачешь? Черт, ты что плачешь, Найл, я... Ты меня разозлил, понимаешь, я не хотел... Прости... - щебетал пакистанец, зацеловывая разкрасневшуюся задницу блондина, отчего поток слез Найла увеличился, хоть боль и стала потихоньку униматься. Зейн настолько переборщил, что ягодицы ирландца были алые, и сильно раздраженные, и каждое прикосновение приносило боль. Найл был зол на своего парня, внутри он затаил на него обиду, и уже хотел было послать все к черту и выбежать из дома, как почувствовал невесомое, очень нежное прикосновение в своей разбухшей дырочке, тем же длинным и любимым языком, так что Найл, не удержавшись, стал стонать сквозь слезы, которые постепенно переставали литься от приятных ощущений. Вскоре, на место слезам пришли тихие всхлипы, а потом и вовсе прекратились, отдавая "эстафету" разрывающимся по кухне словно гром среди ясного дня стонам. Странно, что Найл, хоть и чувствовал саднящие покалывания на заднице, уже простил своего парня без слов. Ведь Малик в прямом смысле этого слова стал "вылизывать задницу" ликовавшему Хорану. После еще десяти минут подобных ласк и переодически громких стонов, Зейн решил приступить к самому заветному, ибо дружок в его штанах давал о себе знать, больно упираясь в грубую ткань боксеров.

- Малыш, мы сейчас продолжим, да? Я трахну тебя так, что ты и о своем имени забудешь, - пригрозил Малик стаскивая с себя надоевшую одежду, а Найл скривился под таким напором и доминированием своего партнера.

После успешного растягивания прохода Найла, а затем и после смазывания слюной блондина члена Зейна, брюнет стал медленными движениями проталкиваться вглубь своего любимого, но уже на середине не вытерпев, грубо вошел в него по самое основание. Болезненный стон вырвался из уст блондина, а Зейн, немедля, ускорил свой и без того бешеный темп, просто вдалбливая ирландца в зашторенное окно. После десяти минут беспрерывных фрикций в нутро блондина, Зейн, не стерпев, кончил прямо внутрь Найла, который стонал, как сумасшедший, после каждого толчка. Дабы не оставить ирландца без "утешительного приза" Зейн, опустившись на колени, поместил головку органа блондина, и стал аккуратно посасывать, стараясь не использовать остренькие зубы. Брюнет мотал головой туда-сюда, переодически заглатывая член Найла по самую глотку и стараясь издавать какие-либо звуки, потому, как Зейн знал, насколько неописуемое удовольствие доставляет вибрация.

Через пару минут нескончаемого горлового минета, Найл, не удержавшись, стал извергаться прямо в рот ошалелому брюнету, который не ожидал принимать в себя сперму своего возлюбленного, но признаться, она даже понравилась ему на вкус.

Оттого, что Найл был совсем обессиленный, еле открывал глаза, Зейн, ухватив любимого на руки, потащил его в спальню.

*****

- Спокойной ночи, любимый, - прошептал Зейн, целуя свою ирландскую принцессу в лоб.
- Я знал, что ты не такой злой, каким хотел казаться, - внезапно сказал Найл, поворачиваясь к Зейну и утопая в его загорелых руках.
- Ты меня очень разозлил. Ты ведь обещал, что никогда не будешь курить. Зачем? - задал Зейн самый важный вопрос.
- Потому что я соскучился по тебе, Зейн. Ты всегда говорил, что когда куришь, забываешь обо всем и погружаешься в своеобразную нирвану, тебе становится легче. Вот я и решился, хотя за эту неделю курил всего раза три. Ты был очень жестоким, Зейн, и мне правда было больно, - честно признался блондин, утыкаясь в подкачанную грудь азиата.
- Найл, любимый, просто пообещай больше такого не делать. Видит Бог, я хотел убить тебя. Это еще хорошо, что я слишком сильно люблю тебя, - ответил Зейн, оставляя невесомый поцелуй на макушке пшеничных волос.
- Прости.
- И ты меня прости. Я люблю тебя, - сказал Зейн, и притянул Найла к себе.
- Я тоже очень люблю тебя, - прошептал Найл, а после, влюбленные слились в таком нежном, искреннем и долгожданном поцелуе.

Найл больше никогда не посмеет курить. Зейн больше никогда не посмеет поднимать руку на свое ирландское чудо.