Тихая предновогодняя ночь. Снежинки падают с неба будто - бы с чёрной простыни. Снег хрустит под ногами, сапоги проваливаются в сугробы. От мороза трещат деревья в лесу. Ночное молчание прерывает скрипы вековых деревьев.
Мы с другом ехали в санях. Молодая гнедая кобылка бежала лёгкой рысцой, таща за собой повозку. Дорога нам предстояла длинная. Нужно было из одной деревни доставить письма в другую. Я остановил сани. Письма рассыпались, надо их всех собрать и довести в полной целости. Максим пошёл складывать конверты, а я держал лошадь.
Такая мёртвая тишина, вдруг становилась столь оглушительной. Ветер гулял в лесу, обходя ели и сосны. От снега моя шапка побелела. Я отряхнул шапку - уж дополнительная мне не нужна.
Кобыла вздрогнула от холода.
- Ничего, Зеньятта, скоро поедем. - я похлопал гнедую лошадь по шее. Она заметно приободрилась. - Макс, собрал?
Друг завязал мешок потуже и кивнул.
Мы сели в повозку и двинулись дальше по лесной дороге. Ехали тихо, слышан был только колокольчик. Вьюга уносила его звон далеко в лесную тайгу.
Тут кобыла насторожилась, да и я тоже. Где-то там, далеко за елями раздался вой, будто был пропитан тоской и горем. Он показался мне необычным. Будто-бы в нем отражалось страдание чьей-то жизни. Он прекратился. Прекратился резко, лишь осталось эхо.
- Не уж-то волки?
Максим вздохнул.
- Волк. -ответил он. - Есть легенда про волка одного. Грустная правда.
Мне стало до жути интересно. Друг меня понял р стал рассказывать.
- Помнишь Палыча? Тот, что два года как умер. Ну так вот, держал он в свои года небольшую псарню. В основном лайки. Какие же красивые они у него были. Все пушистые, чистопородные. А возле дома у него волки охотиться стали, любят они собачатину, уводили за собой глупых собак и загрызали. Палыч как узнал, сразу отстреливать стаю стал, так ненадолго отучил их к дому приближаться. Потом родились у его любимице щенки. Кого-то отдал, кого-то оставил, но одна красавица такая была. Сама серая, хвост и уши чёрные, лапы белые. Пушистая, радостная, хвост крючком, а глаза синие-синие. Назвал Юна. Умная оказалась, каждую команду понимала, всегда слушалась, везде за Палычем по пятам ходила.
Выросла. Стала крупной, лапа большая. А глаза умные. Стал он её против волков натаскивать. Как волка чует, сразу лаем заливается, а то р вообще бежит прогонять. Стал к ним частенько волк заглядывать. Морда большая, лапа больше Юненой раза в два - три. Лайка его прогоняла, зубы скалила, один раз погрызлись. Странно было то, что волк собаку не драл. Так разок - два укусил, да убежал. Так вот Юна за ним в погоню. Палыч её звал, искать ходил, не нашёл. А она потом сама домой пришла. Лапа задняя ранена была, досталось ей наверное. Дед её лечить стал. Нескоро, но лапа зажила. Через пару месяцов волк тот явился, только кажется уже за Юной. Бегал рядом, покусывал поигрывая, всё в лес пытался увести. Палыч увидел и стрелять в зверя начал. Кажется по задней лапе попал. Волк в лес удрал, а Юна за ним побежала. Тут то Палыч спохватился, взял в ружьё и в лес. Живой собака не прибежит, заблудится или всё же загрызут.
Ходил, звал её до ночи. Каждый день её искал, в лес уходил, но возвращался один. Смирился со временем, уж не пришла, так не придёт. Потом ему все говорить стали, что Юна его с волком тем ходит. Этому Палыч не поверил. Собака на волков рычала, успокаивали наверное.
Прошло время, собрался старик на охоту, взял с собой пса рыжего и ушёл в чащу. Услышал волчий вой, зарядил ружьё, да только пёс трусливый оказался. Молодой ещё, испугался и драпанул в глушь леса. Один Палыч остался. Как понял, волки близко. Взял след. Вот один, второй, двоих отстрелял. Стаю врасплох застал, убежали, только хвосты видны были. Пошёл медленно по их тропе и услышал скул за кустами. Волчата где-то, значит и мать с ними. Но скулят то вот, рядом, а волчицы нет, и стая убежала. Что же, детей бросили? Отодвинул еловые ветви и видит нора небольшая, а там хвостики мелькают. Нора небольшая, волчица бы не поместилась. Сидят там четверо щенков и мать зовут.
А тут неподалёку Юна его потерянная кроликом лакомилась. Вся пасть слюнявая, в крови. Услышала скул и помчалась, знала ведь куда бежать. Тут то они глазами р встретились. У лайки с морды слюни капают, прямо в глаза смотрят. Узнала хозяина и шаг сделала. Палыч ружьё достал и выстрелил, подумал, что одичала, бешеная. Юна с визгом на снег упала, рядом с детьми своими. Умерла, глаза открыты были. Старик стоял несколько минут без движения. И уж конца то он никак не ожидал, да глаза поднимает и видит отца семейства собкчьего. Белый волк, ростом почти с него самого. Понял он, что волк загрызет его сейчас, он крупный, одной лапой убить может. А волк подошёл к мёртвой и ухо ей лизнул. Поднял голову и смотрит в глаза Палычу. Вольчи глаза от слёз блестят, во взгляде совсем нет ненависти, лишь дикое горе. Палыч даже за ружьё схватиться неможет, стоит как камень. А волк глядит на него, как в душу смотрит. Тут старик в себя пришёл, потихоньку отходить стал. Волк дал понять ему, что зверь здесь не он, а человек. Ушёл Палыч, волк его не тронул.
Говорят, что с возлюбленной остался, далеко не отходил, детей не бросил, выростил да умер. Не пережил разлуки.
