Первая леди

Большая честь? Ну как же...

 P.S. Советую читать главу под эту песню)

  XYLØ – America  

С любовью, ваш автор.

 Моя мать в тысячный раз сказала, что очень завидует мне, ведь это такая удача... Да, да, да, мам. Я молчу, потому что слова закончились очень давно. Примерно через минуту после того, как мне сообщили, что я победила в конкурсе. Слова закончились, когда у нашего дома толпились репортеры, жаждущие мою растерянную физиономию, когда я выхожу из дома в топике и трениках, чтобы вынести мусор. Хороша победительница! Меня это не волнует; всё, чего я жду, — это чек, который мне вручат. Это должно вывести нашу семью из долговой ямы, в которой мы пребываем уже очень давно. Ради этого чека придётся пересечь полстраны и с натянутой улыбкой поблагодарить щедрых спонсоров, которые раскошелились, чтобы замолить грехи, нажитые на долгом пути. Все богатеи под конец жизни вспоминают, что на том свете от их богатств нет толку, и отчаянно пытаются творить добрые дела ради галочки и собственного успокоения. Конечно, не мне жаловаться, ведь миллион долларов на дороге не валяется, поэтому моя мать провозгласила меня золотым ребёнком.

На следующий день после моего выигрыша у нашего порога, помимо репортеров, появились гости из... ну, давайте, угадайте, что может быть лучше? Да, в нашей глуши, как по взмаху волшебной палочки, появились гости из Белого дома. Мать поседела, когда ей огласили вторую часть выигрыша. Что может быть лучше миллиона долларов, спросите вы? Собственно, этим вопросом задавалась и я. Видимо, какие-то богатеи решили, что слишком много косячили на этом свете, потому что меня пригласили выступить в Белом доме во время банкета по случаю дня рождения дражайшего сына президента. Такая новость заставила мою младшую сестру Мэй завопить так, что ее, наверно, услышали в самой Индии, но первым, что промелькнуло в моей голове, было: «Мне лень куда-то тащиться». Думаю, будь у сестры такой же голос, как у меня, ее пятки бы уже сверкали по направлению к Вашингтону.

Для начала меня заставили пройти анализы на какого-либо рода болезни, которыми я могу заразить присутствующих на банкете. Оказалось, чтобы попасть в гости к президенту, надо постараться. За пару дней они проверили всю мою подноготную — думаю, вплоть до того, где я ем ланч, кто мои друзья и каким шампунем я предпочитаю мыть голову. К счастью, проблем с законом в моей жизни не было, но ведь нельзя исключать, что в мои мысли вдруг закрадётся идея убить президента Кларксона. Поэтому еще дня два со мной работал психолог, донимавший расспросами из серии «У тебя когда-нибудь были мысли о суициде?». Видимо, эта милая женщина серьёзно считала, что я обвешаю себя бомбами и подорву всё к чертям. Нет, у меня не было суицидальных мыслей, я даже ни разу ничего не воровала из магазина, не пила пиво, как остальные подростки. Сейчас многие достанут огромную круглую печать с надписью «лузер» и размозжат мне ей голову. На самом деле всё еще хуже, потому что я обучалась дома. У меня, конечно, были друзья, но они куда-то подевались, когда на всех телеэкранах и в газетах появились огромные красные заголовки о том, что семнадцатилетняя девчонка с патриотичным именем выиграла мировой музыкальный конкурс, очаровав всех своим голосом. Веская причина, чтобы лишиться друзей? Да, отсеялись все, кроме уже единственной подруги, которая через секунду после того, как я поняла, во что вляпалась, с ноги открыла входную дверь и заорала: «Америка победила!».

По факту — да. Америка победила, только вот Америка — это моё имя. Согласитесь, очень патриотичные у меня родители. Казалось, что более-менее адекватно отреагировал отец. Подождав, пока Мэй и мама отлепятся от меня, он подошёл и, обняв за плечи, сказал, что я молодец. Я делала это только ради семьи и, вылетев с конкурса, расстроилась бы только из-за этого. Была бы воля моей мамы, она в ту же секунду кинула бы в меня чемоданом, как только сказали, что я лечу в Вашингтон. За всю жизнь я не выезжала из крохотного городка, потому что у нашей семьи не было денег на путешествие по миру, поэтому шанс вырваться хотя бы в Вашингтон — уже приключение.

Когда люди в чёрном поняли, что я адекватная и в меру воспитанная, когда я подписала все бумаги, когда мне сообщили, что уже завтра будет ожидать частный самолёт, я закрылась в своей комнате с одной-единственной мыслью: «Зачем мне всё это?». Я не сумасшедшая, просто для моего счастья нужно совсем не это.

Дверь в комнату открылась; не поднимая одеяла, я знала, что это сестра. Примостившись рядом, она обняла меня. Мэй прекрасно знала, что я думаю обо всём этом, поэтому сказала:

— Зато познакомишься с президентом и его сыном.

Я застонала в подушку, давая понять, что это тоже не является плюсом.

— Джерад сказал, что готов поехать вместо тебя, — повторила попытку Мэй.

И это ей удалось, потому что я смогла выдавить улыбку. Джерад — это мой младший брат и по совместительству самый милый ребёнок на свете. Ему всего шесть, но, клянусь, он чертовски умный малый. Для справки: в нашей семье пятеро детей. Старший брат — Кота, который съехал от нас, как только представилась такая возможность. Следом идёт Кенна, она тоже недавно переехала и вышла замуж. Сейчас она ждёт ребёнка, но, в отличие от Коты, хотя бы навещает нас. После Кенны иду я, Америка Сингер, одарённый подросток с великолепным голосом. Больше можно сказать про Мэй: она является улучшенной копией меня. Мэй более приветливая и общительная, она сама мисс очарование. Младший из нас — Джерад. Он еще может гонять по двору с ребятами, пиная мяч. Как же иногда хочется вернуть детство.

Мой отец — художник, а мать — учительница младших классов. С их зарплатой трудно прокормить столько ртов, поэтому я периодически подрабатывала на заправке, чтобы хоть как-то помочь семье, а когда увидела в газете объявление о наборе в конкурс, поняла, что это шанс для нас. Я участвовала не для себя, мне нужны были деньги. Не стоит из-за этого осуждать.

Мама усердно расчесывала мои длинные рыжие волосы. Я до боли сжала зубы, чтобы не закричать. Я вполне могла сделать это сама, но она хотела быть нужной, поэтому пришлось отдать себя на растерзание.

— Ты всё запомнила? — в тысячный раз задала мне этот вопрос мама.

— Да, — быстро ответила я, давая понять, что разговор окончен, но эта женщина не унималась.

— Главное, береги голос. И передай от меня привет президенту Кларксону.

— Ма-а-ам, ты издеваешься надо мной?

— Я не понимаю, почему ты не рада? — возмущенно воскликнула мать, выдирая расчёской клок волос.

Я зажмурилась и резко выдохнула, чтобы не наорать на нее.

— Что ты от меня хочешь?

— Хочу, чтобы ты порадовалась.

— Я рада, мам. Я рада, что выиграла, я рада, что теперь мы сможем избавиться от долгов и жить нормально.

— Это не твоя забота, Америка, — сухо ответила она.

— Это моя проблема, потому что я устала смотреть, как мы еле-еле сводим концы с концами. Пожалуйста, давай ты перестанешь злить меня, и через месяц я вернусь домой в надежде, что наша жизнь изменится.

Почему месяц? Почему так долго, спросите вы? Да потому, что богатеи замахнулись на Рай, посчитав, что девочке стоит развлечься в компании президентской семьи.

Когда мама закончила работу, она отложила расчёску на прикроватный столик и, поцеловав меня... промолчала. Да, спасибо.

— Мне пора, — прошептала я.

Она кивнула, продолжая сидеть на кровати. Я знала, что мама будет скучать, но, видимо, мой отъезд она приняла только сейчас.

Взяв за ручку небольшой чемодан, я покатила его в сторону двери. В прихожей собралась вся семья. По очереди обняв каждого, я сказала, что люблю их. Папа отвёл меня в сторонку и достал небольшую коробочку, перевязанную голубой лентой.

— Это, конечно, не стоит миллион долларов, но надеюсь, что тебе понравится.

Я развязала ленту и, открыв крышку, увидела маленькую подвеску в виде птички.

— Она великолепна, пап! Спасибо тебе! — Я бросилась его обнимать, еле сдерживая слёзы.

— До встречи, котёнок.

— До встречи, пап.

На улице уже ждала машина. Репортёры выстроились вдоль дорожки, что-то пытаясь спросить, попутно фотографируя. На улице было очень жарко, яркое солнце застилало глаза и обжигало кожу. Из машины вышел мужчина в костюме. Коротко поприветствовав меня, он открыл заднюю дверь и помог сесть, после чего положил чемодан в багажник и вернулся на место. Рядом со мной сидела женщина в чёрном костюме — она улыбнулась мне, держа в руках планшет.

— Здравствуй, Америка, меня зовут Кейтлин, и на протяжении всей поездки я буду сопровождать тебя.

— Значит, меня точно не грохнут.

Она открыла рот, не зная, что ответить на это, и, быстро кивнув, сказала водителю:

— Сообщите, что она на месте и через сорок минут мы будем в аэропорту.

Мужчина кивнул и что-то достал из верхнего кармана пиджака, это было похоже на коммуникатор.

Через минуту мы уже ехали вдоль знакомой улицы, где я провела всю жизнь.

— Это большая честь для тебя, ты будешь размещена в президентских покоях в Белом доме, — не унималась Кейтлин.

Я кивнула, осознав, что поменяла одну мамочку на другую. На протяжении всего пути я молчала и, лишь оказавшись в самолете, поняла, что всё только начинается. Я попыталась закрыть глаза и уснуть, но не получилось. Слишком сильно скучала по дому и семье. Я взяла журнал в надежде отвлечься, но даже там светилось моё лицо с выступления. До сих пор не понимаю, почему меня выбрали. Весь полёт Кейтлин рассказывала моё сегодняшнее расписание. Я смотрела в иллюминатор, наблюдая за тяжёлыми облаками и очертаниями городов. Всё казалось таким маленьким; хотелось раствориться в этом мире подальше от всех.

Ну что, Америка, придётся потерпеть месяц, отсчёт пошёл. Натяни самую обворожительную улыбку и постарайся продержаться тридцать один день. В один момент в голове мелькнула мысль: «А может, всё не так плохо?».

To be continued...

P. S. Дорогие друзья, мне очень интересно ваше мнение о моей работе, будет приятно, если вы оставите комментарий) Всем добра