Пеп Гвардиола, тренер «Барселоны», в сером костюме и с задумчивым лицом подошел ко мне и посмотрел внимающим взглядом.
Мне он показался на тот момент нормальным. Не Моуринью или Капелло - это точно, но все же нормальным парнем. Это было задолго до того, как мы начали с ним войну - осенью 2009-го. Я жил мечтой детства. «Барселона» - лучшая команда в мире. Это подтверждают 70 000 человек на «Камп Ноу». Я был на седьмом небе от счастья или, возможно, не совсем. Было столько всякой фигни в газетах. Я был плохим мальчиком и всё - мне было очень сложно справиться с этим. Но, в любом случае, я был здесь. Елена и дети наслаждались. У нас был отличный дом в районе Esplugues de Llobregat. Что может пойти не так?
- Здесь мы чувствуем почву под ногами, - говорит Гвардиола.
- Конечно. Хорошо, - ответил я.
- Мы не приезжаем на тренировки на «Феррари» или «Порше», - добавил Пеп.
Я кивнул, а потом гордо побежал. Мол, какого черта, ты обсуждаешь мои машины?
Но я думал, что он хочет? Что он хотел этим сказать? Поверьте, я ничего никому не хвастался своим автопарком. Это совсем не так. Тем не менее, я люблю автомобили. Это моя страсть, и я знал, что за этими словами скрывается. Это было немного странно: неужели я такой один?
К тому моменту я уже понял, что «Барселона» была похожа на школу, на колледж. Игроки тут отличные, с ними все впорядке. И потом здесь был Максвелл, мой старый товарищ по «Аяксу» и «Интеру». Но, честно говоря, никто из парней не вел себя как суперзвезда, это и было странно. Месси, Хави, Иньеста - вся банда была похожа на студентов. Лучшие игроки мира стояли и кланялись, а я ничего понять не мог. Это было смешно. Если тренер в Италии говорит «Прыгай!», то я спрашивал: «Уэйд, почему мы должны прыгать?».
Здесь тренер говорил «Прыгай!», а они выполняли все беспрекословно . Я не вписывался. «В чем дело?» - задавался я вопросом. Они не оправдывали моих ожиданий.
Старался адаптироваться к команде. Стал более чем приятным. Это не было мудрым поступком. Мой агент и друг Мино Раиола был удивлен.
- Что с тобой, Златан? Я тебя не узнаю!
Никто не знает меня. Нет, я не съехал с катушек. Мне было грустно, и вы знаете, что после «Мальме» у меня была своя философия, свой стиль игры. Мне все равно, что думают люди. Я никогда не чувствовал себя как дома среди префекта. Мне нравятся парни, которые проезжают на красный свет, если вы понимаете, о чем я говорю. Но теперь я не говорил, что хотел.
