Выбежав из сверкающего огнями и светом зала, юная девушка быстрым шагом направилась далее по коридору, надеясь, что её ухода никто не заметит. На это можно было рассчитывать, так как все её близкие друзья были несколько заняты, танцуя и веселясь, а иногда и целуясь, будто бы случайно попав под омелу. Она, ни в коем случае, не расстраивалась и не обижалась, она была безумно рада за них. Они выстрадали своё право быть счастливыми.
Но как бы она ни старалась, ей с трудом удавалось притворяться такой же безудержно счастливой. Она была взрослой, самодостаточной девушкой, которая, несмотря на столь юный возраст, уже многого добилась. Она была героиней войны, была создателем и когда-то единственным членом организации Г.А.В.Н.Э., которая теперь пользовалась неописуемой популярностью и большая часть прогрессивного общества считала своим долгом вступить в почётные ряды борцов с несправедливостью. Она была единственной волшебницей, даже не окончившей школу, которой предлагалось столько должностей в Министерстве, она, в конце концов, была истинным другом, любящей и любимой подругой. Но она не была счастлива. Она могла получить всё, что захотела бы, но вся проблема заключалась как раз в том, что она сама не понимала, чего же хочет.
Просто глаза Джинни светились такой безоблачной радостью, когда Гарри обнимал её, унося в очередной сумасшедший танец. И смех Лаванды так звонко разносился под прекрасным потолком, на котором сверкали звезды, когда Рон крепко прижимал её к себе, шепча на ухо милые глупости. Анджелина ни на секунду не выпускала руки Джорджа, как будто боясь потерять его в толпе. А её никто не боялся потерять. Нет, у неё были поклонники, и не мало, но она не любила. В этом и была вся суть её беспокойства.
Неужели девушка за все свои двадцать лет может ни разу не влюбиться по-настоящему? Да, ей нравился когда-то Крам, и Рон тоже, но настоящего трепета не было, как будто это чувство было закрыто от неё. Может с ней что-то не так? Неужели профессор Трелони была права тогда, на третьем курсе? Она просто не способна полюбить?
Но как же так, если её душили рыдания, когда она взахлёб читала романы, переживая, боясь, шепча что-то о том, что этого не может быть. Нет, Джейн не могла уехать, исчезнуть бесследно из жизни мистера Рочестера, не могла покинуть его. Не могла Элизабет ответить "нет" на выстраданное бессонными ночами предложение мистера Дарси. Овод не мог погибнуть, так и не узнав, что его любят, любят безрассудно, отчаянно.
