Пролетая перекрёстки

Запись 8

Запись от 29 апреля 2015 г.

Странно, что я так часто разговариваю с кем-то в своих мыслях. Что-то долго описываю, делаю выводы, убеждаю. И ведь получается всё так логично и красиво, что в ту же секунду хочется выйти на сцену перед публикой и продолжить свои рассуждения. Не хотелось бы признаваться, но почему-то очень часто в своих мыслях я веду беседы с ней. Представляете? Унизительно, и не поотрицаешь. Да и чёрт с этим, я ведь могу отвечать только за себя.

Вообще, порой я часами хожу из угла в угол, представляя перед собой огромную публику, которая поглощена тем, что я рассказываю. В такие моменты я бы действительно смог заинтересовать людей, погрузить их во всё то, что у меня на уме, но точно не в любой другой момент. Вот так вот. Похоже, это ужасное расточительство времени.

В ходе очередной беседы с самим собой, когда я измерял шагами свою комнату, вышло так, что я погрузился в воспоминания, глядя на ту самую фотографию, которая стояла в рамке на моём столе. Там были мы вдвоём, улыбающиеся и счастливые. Я не сразу заметил, что прервал свой монолог, хотя раньше всегда ощущал осадок от незаконченного рассуждения, хоть и с самим собой. Я вспоминал тот день, а затем и другие хорошие события того времени, когда мы были вместе. Чувствовал, как становится всё хуже от мыслей, но остановиться не мог. Когда я пришёл в себя, то в очередной раз сделал вывод, что не проходит и дня, чтобы я не вспомнил о ней и о наших отношениях. В тот момент я так разозлился на себя от того, что сам придумал, будто я забыл, будто перестал помнить. Это было так глупо и наивно. Прошло столько времени, а эта фотография оставалась нетронутой мною, потому что у меня не хватало сил. Тогда же я достал коробку из-под стола, где хранил все её записки, и спрятал туда же и этот снимок. Закрывая коробку, я старался не смотреть, что находится внутри, чтобы затем не жалеть. Но всё же у меня не получилось.

Я поднялся с пола и быстро зашагал по комнате. Отыскав в сумке спички с зажигалкой, я наткнулся и на старую пачку сигарет. Не вспомнив, откуда она у меня, я кинул её в карман другого рюкзака, в который позже поместил и коробку с записками.

Было пару минут до полуночи, когда я шёл по направлению к небольшому скверу около её дома. Среди высоких деревьев и при не полной, но большой луне, я при помощи бензина для зажигалок поджёг всё содержимое коробки, кроме нашей фотографии. Я сидел у огня на земле и наблюдал, как исчезают её слова вместе с частью наших воспоминаний. Глядя на пламя, я задавался многими вопросами. Смогу ли я вспомнить её почерк? Интересно ли мне будет вспоминать? Я оставался на месте до тех пор, пока ветер не разнёс все оставшиеся следы от огня по дорожкам сквера, где мы когда-то много гуляли и смеялись.

Следуя по лунной улице за останками сожжённых записок, я добрался до учебного корпуса лицея. Прислонившись спиной к стене, я достал сигареты и закурил со спички, а затем снова взглянул на фотографию. Оценивая этот момент со стороны, я понимал, что он глуп и особенно мелодраматичен, но мне было всё равно, потому что это было моё личное переживание, да и мораль здесь тоже была моя.

Глядя на фотографию, я поджёг её и сделал так, чтобы она исчезла в моих руках. Погрузившись в разноцветное пламя, я представлял себя свободным и счастливым, надеясь, что скоро таким и стану. Оставшийся пепел я держал в руке, дожидаясь более сильного порыва ветра. А когда ветер уносил последнюю часть воспоминаний, которые сохранялись до этого в материальном, я закрыл глаза и поднял голову, прижавшись затылком к стене. Выкурив ещё одну сигарету, я наблюдал, как огонёк табака кружился вверху, на уровне третьего этажа. Он долго перемещался из стороны в сторону, пока не ударился о стену здания и не разлетелся на десятки частей, которые вскоре погасли.