Весь день шел дождь с холодным, порывистым ветром. Такая погода часто бывает в Москве в начале мая. Все было серое: небо, дым над крышами, самый воздух. Только асфальт блестел, как черная река.
К старому, одинокому доктору в большой дом на набережной Москвы-реки пришел молодой военный моряк. В 1942 году моряк был тяжело ранен во время осады Севастополя и отправлен в тыл. Доктор долго лечил его, и в конце концов они подружились. Сейчас моряк приехал на несколько дней из Черноморского флота. Доктор пригласил моряка к себе на бутылку кахетинского и оставил ночевать.
В полночь радио сообщило о взятии нашими войсками Севастополя. Салют был назначен на час ночи - тот час, когда улицы Москвы совершенно пустеют.
Дожидаясь салюта, доктор и моряк беседовали, сидя в полутемном кабинете.
-Любопытно,- сказал доктор, допивая вино,- о чем думает человек, когда он тяжело ранен. Вот вы, например, о чем вы думали тогда под Севастополем?
- Я больше всего боялся потерять коробку от папирос 'Казбек',- ответил моряк.- Вы, конечно, знаете, там на этикетке нарисован Казбек, покрытый снегом. Ранило меня на рассвете. Было еще свежо после ночи, в тумане светило раннее солнце, надвигался знойный, тяжелый день. Я терял много крови, но думал об этой коробке и о снегах на Казбеке. Мне хотелось, чтобы меня зарыли в снег. Я был уверен, что от этого прекратится кровотечение и мне будет легче дышать. А солнце все подымалось. Лежал я в тени от разрушенной ограды, и эта тень делалась с каждой минутой все меньше. Наконец солнце начало жечь мои ноги, потом руку, и я очень долго подымал эту руку и передвигал ее, чтобы закрыть ладонью глаза от света. Пока что я не чувствовал особенной боли. Но я твердо помню, что все время беспокоился из-за коробки 'Казбека'.
- Почему вы так боялись ее потерять?
- Да как вам сказать... Почти у всех новичков на фронте есть одна глупая привычка - на всем, что они таскают с собой, писать адреса родных. На чехлах от противогазов, полевых сумках, на подкладке пилоток. Все кажется, что тебя убьют и не отыщется никакого следа. Потом это, конечно, проходит.
- Чей же адрес вы написали на вашей папиросной коробке?Ч спросил доктор и хитро прищурился.
Моряк покраснел и ничего не ответил.
- Ну, хорошо,- сказал поспешно доктор.- Оставим этот вопрос.
