И так среда. Очнись, Оксан, ты понимаешь на что идешь? Ты маленькая. И что? У меня подруги порожали в 15-16... Так, хорошо, все нормально.
Еще неизвестно, что будет...
Пошли в ванну.
Ммм он так приятно меня трогает, но я хотела первый раз по-любви...
Хотя ладно, Господь всегда оберегает меня от ненужных поступков, самое главное - это не о чем не жалеть. Я твердо решила: я хочу.
Без десяти три... ну и где он? Надо было договориться в другом месте, тут слишком много людей...
Черт, нет, я не готова, еще не поздно уйти...
Подъехал... Звонит! Черт, так страшно... Ладно, фух, все будет хорошо.
Я нашла его машину, села на заднее сиденье.
-Лучше ляг, что б никто не видел
Да, он прав, я ложусь. Сердце бешено колотится. Хм, судя по его лицу, он тоже переживает. Все, я твердо решила, я все это затеяла в стиле "возбудим и не дадим", так оно и должно закончится.
Мы едем по лесу. Блин, если что я не смогу отсюда выйти... Ладно, надо снять куртку.
На мне штаны, которые сильно утягивают, подчеркивая фигуру, за одно формулируя ее, прозрачная кофточка, и ливчик чуть-чуть с пушапом. Зачем мне пушап при такой груди, я не знаю, однако именно его я выбрала. Трусики кружевные, сексуальные, мои любимые...
Так. Остановились. Я села, мой учитель вышел из машины, пододвинул переднее кресло максимально вперед, что бы оно не мешало. Ни слова друг другу не молвля отошел покурить. Блин, как бы я хотела сейчас закурить, но ему видите ли не нравится, когда девушка курит. Приходится терпеть. Все, он сел ко мне.
Минута молчания.
-Ну говори,- было первой его фразой.
-Что говорить?
-Кому говорят, говори! - попытался он пошутить, я его поддержала, мне же надо, что бы он расслабился. - Ты позвала меня сюда поговорить, давай.
Господи, что бы ему сказать, у меня такое впервые!
-Ну хорошо, - продолжил он, - Я бы сам хотел тебе сказать. Видишь, вон там приклеены иконки? Так вот они освященные в церкви, они мне помогают, и я хочу, что бы ты, глядя на них, поклялась, что что-бы здесь не происходило, это все останется тайной.
- Я не смогу этого сделать, Вы же сами знаете, что мы - женщины не умеем хранить секреты, я не буду рассказывать подружкам, тут нечем хвастаться, однако обещать ничего не могу. - сказала я тихо, томно, плавно садясь на него сверху.
И вот мы так близко, мы смотрим друг на друга, я наклоняюсь, глажу волосы...
Он тяжело дышит, ровно так, как возбуждает всех девочек, как бы невзначай сообщая, что он готов...
Какое-то время сидим неподвижно, прижавшись друг к другу... Он прикасается ко мне губами, нежно и осторожно. Я сильнее прижимают к нему телом, давая разрешение на поцелуй, и он целует... Он целует с каждой секундой все смелее, это перерастает в дикую страсть... Он перебирается на шею, еле как достает кофту из штанов, снимает ее, забирается в грудь и замирает. Дает мне время понять происходящее, наслаждаясь видом моего тела, так сказать "молодого мяса"...
Все зашло дальше, чем я планировала...
Отличное начало, кажется пора заканчивать.
Он начинает сосать мои соски... МММ...
ХВАТИТ.
Я отсаживаюсь. Он смотрит на меня :
- Я что-то не так сделал?
- Я просто подумала, что еще не поздно остановится. Поехали домой. - чувства рекой, сердце колотится, он не тот, но такой опытный, но нет, хватит.
- Домой? - опешил мой учитель, - ну да, домой...
Он вышел одной ногой на улицу и замер, что-то обдумывая, потом сел обратно. И расстегнул ширинку:
- Хотя бы просто дотронься...
- Нет, поехали, - сказала я медленно, страстно и с чувством собственного достоинства.
Он взял мою руку и потянул к себе. Я осторожно, не меняя настрой пыталась сопротивляться... Я даже не смотрела... Я еще ни разу не видела член в живую и уж тем более не трогала.
Он снова опешил, наверно вспоминая, как я с ним разговаривала, одевалась, как я себя показала, но все это было не отпуская руки...
Тут он резко потянул ее за мою спину, а сам навалился сверху.
С поразительной грубость и одновременно легкостью он приспустил мои штаны и начал входить. Это было не сильно больно, но с каждой секундой боль усиливалась, нарастало чувство паники, безысходности и ненависти...
Он двигался, двигался все увереннее и грубее.
Я не могла кричать, я не в состояни промолвить ни слова, слёзы текут сами собой.
Я ничего не чувствую, кроме отвращения к себе, к нему и ко всему происходящему.
В воздухе висит неприятный запах и его прерывистое дыхание.
Я не знаю как долго это продолжалось, вроде секунду, а вроде вечность.
Он слез. Я осталась неподвижна.
Он пересел вперед, завел машину и закурил. Мы поехали.
На трассе много машин, справа какой-то овраг, но пробки нету.
Я встаю, беру свою футболку, сворачиваю и накидываю на него, на его шею. Конечно ничего не вышло, я помню, он громко матерился, резко нажал на тормоз, обезвредил меня, но мы уже летели вниз, овраг был мал, такой есть в любом городе или деревне, он вел в болото.
Удар был сильный, ему было плохо и больно, он не мог пошевелиться, а я могла. Я не стала ему помогать. Я ушла. Не знаю как, но я дошла домой. Я не хотела ни с кем говорить, да никто и не стремился.
Владимира Олеговича нашли очень быстро, но поздно, видеорегистратор не был включен. Никто не знал правды.
Под ногтями нашли мою кожу.
Я сказала, что пыталась сделать ему массаж еще в школе и ему пришлось отпихнуть меня силой.
Никто не знал правды. Я никому не сказала.
***
В четырнадцать лет у меня появился брат. В свидетельстве о рождении были написаны мои мама и папа. Но все знали, что его родила я. Я его люблю и ненавижу себя.
