Заткнись, Стайлз

Часть 1

  Большой хмурый альфа редко открывает рот, чтобы поведать миру хоть что-нибудь о том, что с ним происходит на самом деле. Наверное, можно его пытать, раз за разом вгоняя металлический прут в грудную клетку, но он все равно ничего не скажет. Хотя, стоит признать, подобная обстановка не располагает к задушевным разговорам.

Стилински старается прервать свой поток мыслей, потому что ему кажется, что он слишком громко думает, и волк, дремлющий в кресле в темном углу комнаты, может проснуться. Стайлз знает, что альфа приходит сюда каждую ночь, и Стайлзу ну очень хочется спросить: "Хей, чувак, что, съемная квартира тебе не по карману, и ты решил отсыпаться у меня?", но Стилински не говорит ничего, потому что только заслышав шорох в районе подоконника, он старательно выравнивает дыхание, закрывает глаза и превращается из назойливого трепа в слух, дожидаясь, пока Хейл не уснет в кресле.

Утром, чуть раньше рассвета, альфа уходит, с тихим, неприятным хрустом разминая затекшие мышцы. Стайлз смотрит в стену некоторое время, а затем, перевернувшись на другой бок, снова засыпает.

Днем Стайлз старательно гонит какую-то дичайшую пургу, за что получает от Дерека подзатыльник, озвученный вдобавок раздраженным рыком. Стилински старается не смотреть на альфу "странно", а поскольку это ему удается паршиво - он старается не смотреть на Дерека совсем.


Через какое-то полубесконечное количество ночей (на самом деле - вряд ли больше десяти) Хейл, бесшумно запрыгнув в окно, не идет к креслу - он опускается на пол возле кровати, приваливаясь к ней спиной, запрокидывая голову. Навряд ли это можно назвать удобной позой - хотя Стайлз и спанье в кресле не назвал бы удобным - но дыхание волка постепенно замедляется, успокаивается, вгоняя подростка в сон.


Еще через сколько-то там дней, точнее, ночей, включающих в себя полнолуние - единственный раз, когда альфа не пришел - Стайлз просыпается от тихого недовольного рыка откуда-то с края кровати. Подросток сонно открывает глаза и с тихим испуганным взвизгом отдергивает руку - вцепиться во сне альфе в волосы, как домашнему псу в шерсть, было явно не лучшей идеей. Дерек смотрит Стайлзу в глаза, а Стайлз в кои-то веки не знает, что сказать. Совсем. Он просто открывает рот и тут же закрывает его, потому что Хейл снова отворачивается, стараясь поудобнее уложить голову на край постели. Совершенно спокойно, даже не двинувшись с места. Стилински осторожно протягивает руку снова, чтобы провести пальцами по темным жестким волосам. Альфа не двигается. Слишком усердно не двигается, чтобы можно было подумать, что он спит.

Стайлз, как и большинство детей, всегда хотел собаку. Большую, сильную псину. Мальчишка сдвигается ближе к краю кровати, кладя ладонь на затылок альфы, вслушиваясь в недовольное ворчание, но во второй раз Дерек уже не рычит, смиряясь. Стилински засыпает на удивление крепко и спокойно, так, что даже не чувствует, как под утро большой хмурый альфа осторожно выворачивается из-под хрупкой подростковой ладони, в одно движение перемахивая через подоконник.


Что-то странное происходит, Стайлз это чувствует. Внешне все хорошо настолько, насколько оно вообще может быть хорошо, когда ты живешь, окруженный мифическими тварями, когда "столетний план по завоеванию Лидии" проваливается с хрустом, будто обрушившийся склеп десяти лет надежд, когда в кармане валяется пузырек с аддералом, когда у твоей кровати проводит ночь за ночью "самый крутой альфа-самец Бэйкон-Хилл и окрестных миль". Но что-то происходит - медленно, исподволь, затрагивая и его, и стаю Дерека.


Хейл беспокойно рычит ночью перед вторым полнолунием, а Стайлз, проснувшись, но не поднимаясь с кровати, задумчиво смотрит в потолок, выпростав руку из-под одеяла и успокаивающе гладя альфу по волосам.

Это странно - слишком странно, потому что через несколько минут альфа успокаивается, а днем Стайлзу снова будет нечего сказать.

Даже что-нибудь типа "Хей, чувак, ты совершенно свихнувшийся лунатик". Или "Хей, чувак, ты вообще в курсе, что ты спишь у меня дома?".


Альфа тренирует стаю, а Стайлз смотрит на пролетающих где-то в небесной синеве птиц, смотрит, раскрыв рот, просто потому что ему снова хочется что-то сказать, но никого нет поблизости, кроме большого хмурого альфы. И Стайлз щелкает зубами, закрывая рот и отворачиваясь, переводит взгляд на хейловскую спину, о чем-то задумываясь.

В школе Скотт шутливо толкает друга кулаком в плечо и говорит, что от него чертовски несет Хейлом. Стайлз удивленно вскидывает брови, и даже произносит что-то вроде "Думаешь, он ночью стоит над моей кроватью с топором?" и делает это с такой недюжинной долей актерского мастерства, что МакКолл хохочет, забывая о самой сути непрозвучавшего вопроса.


Ночью Стайлз перекатывается на край кровати, наклоняясь к настороженно задержавшему дыханию альфе и, собравшись с духом, выпаливает шепотом прямо в ухо:
- Мне надоело, что по утрам ты отвратительно хрустишь не знаю чем, когда пытаешься разогнуться. Это ужасно звучит, это самый худший звук, от которого мне приходилось просыпаться, это наверняка просто-напросто вредно, хотя ну да, ты же оборотень, тебе наверняка пофигу, но для моей психики это однозначно вредно... - у Стилински кончается воздух, и Дерек пользуется секундным затишьем, чтобы предупреждающе зарычать, но подросток, со свойственной ему беспечностью, не заостряет на этом внимания, - поэтому будь добр, хватит скрипеть своими старыми костями, если тебе так нужно спать именно здесь, залезь на кровать и постарайся занять как можно меньше места.

Хейл обрывает недовольное ворчание, осторожно забираясь на узковатую для двоих кровать подростка. Сам хозяин кровати и комнаты старается вжаться в стену, держась подальше от занявшего приличный кусок кровати волка.
- Значит, ты все-таки не лунатишь, да, и приходишь сюда совершенно осознанно?
- Стайлз, заткнись, - буднично отвечает Хейл, и Стилински пожимает плечами.

Дерек теплый, даже горячий, Стайлз невольно прижимается спиной к спине ликана и тихо сопит, уткнувшись носом в свою руку.

Под утро становится холодно и пусто.


- Может, ты все-таки...
- Стайлз, заткнись, - Хейл аккуратно опускается на край кровати.
- Нет, скажи мне, я же имею право знать, какого черта брутальный мужик второй или уже даже третий месяц спит у меня в комнате каждую ночь.

Альфа кладет голову мимо подушки, как и всегда, отдавая ее в безраздельное владение Стайлзу, и тихо, твердо произносит:
- Заткнись, Стайлз.
Так, что Стайлз действительно затыкается.


Стилински не считает это нормальным; господи, да он считает это абсолютно, категорически, очертительно ненормальным.
Но не возражает, и даже немного мерзнет, когда Дерек не приходит в полнолуние.


- Хей, чувак... - шепчет Стилински в ухо устраивающемуся спать альфе, - хей... Я понимаю, что поздновато я спохватился расставлять приоритеты собственности, но это моя кровать, и это ненормально - спать в одной кровати с тобой... Нет, нет, - Стайлз машет руками, - может, для кого-нибудь это и нормально, я не спорю, но я бы предпочел, чтобы на твоем месте был кто-нибудь с грудью и чудными рыжими волосами.

Стайлз кривит душой и делает это настолько неубедительно, что Хейл даже не снисходит до привычного "Заткнись, Стайлз".

- Хей, чувак... - Стилински осторожно трогает альфу за плечо, обтянутое черной тканью футболки. - Хей... Большой хмурый волк...
- Что?
- Зачем ты приходишь? Что-то произошло? Или произойдет? Или происходит? Или... - у Стайлза кончаются формы времени, и он обрывает мысль.

- Стайлз...

- Я знаю, я заткнусь сразу же, просто мгновенно заткнусь и буду молчать, если ты сейчас скажешь хоть что-нибудь убедительное. Или я буду спрашивать, пока не скажешь, или заору во всю глотку, или расскажу отцу, что ты повадился залезать ко мне через окно, или буду донимать тебя глупыми вопросами днем...

- Ты и так донимаешь меня глупыми вопросами днем... - Хейл садится на кровати, хмуро глядя на подростка.

- Тем более это не лучший вариант - спать в моей постели, потому что ты же знаешь, что тогда я буду донимать тебя глупыми вопросами и ночью. Но если ты сейчас хоть что-нибудь мне ответишь - я заткнусь.

Дерек с сомнением смотрит на Стилински.
- Мне Скотт сказал, что от меня несет твоим запахом. Ты должен хоть что-то сказать, хотя бы в качестве моральной компенсации.

Хейл наклоняется ближе, и Стайлз замирает, вытаращив глаза и приоткрыв рот - оборотень проводит носом вдоль ключиц, принюхиваясь и, судя по всему, удовлетворившись результатом, выпрямляется.
- Мне. Так. Спокойнее.

Каждое слово, как монолитный бетонный блок - ожидать продолжения явно не стоит, но Стайлз не был бы собой, если бы не попытался это продолжение из оборотня вытрясти.
- Спокойнее за меня? Со мной что-то не так? Или я для тебя как большая таблетка успокоительного? Хотя я сомневаюсь, потому что из меня фиговое успокоительное, хотя нет - я отличный друг и я могу успокоить кого угодно, но успокаивать тебя, Дерек, я не знаю как и не знаю от чего, и вообще - ты же гранитная стена, тебя незачем успокаивать, поэтому, наверное, это со мной что-то не так, и ты беспокоишься за меня, что, несомненно очень мило, но я хочу знать - я прав?

- Нет.

- Нет - что?

- Нет, ты не прав. Заткнись, Стайлз.

В отместку Стайлз старается сопеть волку в ухо всю ночь.


Ближе к четвертому полнолунию альфа снова рычит во сне и даже, кажется, выпускает когти - Стайлз испуганно пытается вжаться в стену, а лучше - выскользнуть из кровати, заорав "Ладно, ты победил, теперь это твоя кровать!". Но это не так-то просто - стоит Стилински дернуться, чтобы, прихватив подушку, гордо уйти спать в кресло, Дерек прижимает его тяжелой рукой к кровати, просто вдавливает в матрас так, что у мальчишки перед глазами вспыхивают звезды от нехватки воздуха и тянущей боли в пришибленных легких. Хейл поворачивается к подростку лицом, и глаза у него вовсе не красные, как думал Стайлз - обычные серо-зеленые глаза.

Стайлза прошибает пониманием и непониманием одновременно. Он не двигается - не так-то просто двинуться, когда здоровенная волчья лапища, без особого труда пробивающая каменную стену, прижимает к кровати, но шепчет еле слышно - какая разница, чуткий волчий слух уловит любой звук:
- Так тебе снятся кошмары?

Хейл молчит, но если бы он сказал "заткнись, Стайлз", Стайлз бы знал, что ошибся, а так...

- Хочешь сказать, я забалтываю твои кошмары до смерти? Или тебе не снятся кошмары, когда я рядом, потому что на подсознательном уровне ты боишься моей болтовни больше, чем любых снов и...

- Заткнись, Стайлз...

- Знаешь, я могу устроить обнимашки, - беззаботно продолжает нести чушь Стилински. - Ну, они конечно будут смотреться странно и по-гейски, но ты ж никому не скажешь, а я могу устроить, да, обнимашки. Такие короткие обнимашки. Если тебе будет спокойнее. Хотя наверно не стоит. Нет. Определенно. Никаких обнимашек. Обнимашки - не то, что нужно грозному альфе, замученному кошмарами. Нет. Я понял, - Стайлз честно пытается прервать поток слов, потому что взгляд Хейла давно уже пересек границу "я держу себя в руках" и приблизился к опасной области "я держу себя в руках из последних сил и вот-вот вмажу тебе так, что ты больше никогда не сможешь раскрыть рта". - Никаких обнимашек... Зачем я вообще заговорил об этом... - Стилински поворачивается к оборотню спиной, намереваясь уснуть. - Ты же больше не будешь рычать и стучать по мне рукой?

- Я постараюсь, - как-то слишком смиренно отвечает Хейл.

Стайлз сглатывает слишком громко, когда альфа вжимается носом в загривок, обдавая кожу жарким дыханием. Стайлзу некуда двинуться. Стайлз чувствует неприличное и совершенно неуместное возбуждение от того, как чужое размеренное дыхание скользит по коже.

"О боже мой, ну почему это происходит со мной" - мысленно вопит Стилински, когда оборотень, в очередной раз что-то проворчав во сне, накрывает его бедро ладонью.

Стайлз бы завопил вслух, если бы действительно был против.


- Хей, чувак... - Стайлз в очередной раз наклоняется к оборотню, от которого пахнет сырой землей и палой листвой. - Хей... Ты... ты в курсе вообще, что сегодня полнолуние? И что сейчас четыре часа утра? И... ох, Дерек, ты воняешь мокрой псиной, - Стайлзу снова не удается убедить альфу в правдивости своих слов. - Ну ладно, не воняешь, но ты мокрый... Ужасно мокрый, а это неприлично - валиться в чужую кровать в мокрой одежде... не-ет, - страдальчески тянет Стайлз, понимая что оборотень на удивление послушно начал избавляться от мокрой футболки, - о нет, Дерек, я ж не это имел в виду...

Но Стайлз даже делится с альфой одеялом, смиряясь с тем, что придется оставшиеся пару часов сна прижиматься к полуголому мужику. К охуенному полуголому мужику, кто бы спорил...


Проснувшись, Стилински обнаруживает, что упирается лицом ровно в трискель на спине оборотня.

- Ты почему не ушел утром? - Стайлз толкает Хейла в спину, попутно обнаруживая, что умудрился во сне перемазать тому слюнями половину спины. - Ох, черт... - обреченно выдыхает подросток, вытирая руку об подушку. - Ты сейчас меня сожрешь, потому что...

- Не сожру, - сонно откликается Дерек. - Хотя это отвратительно.

- Ну не скажи, спать в чужой постели - это тоже, знаешь ли... И вообще - ты должен был уйти еще утром. Рано утром. Ко мне Скотт должен прийти, а у меня комната наверняка тобой намертво пропахла!

- МакКолл не явится раньше полудня, - хрипло отвечает альфа.

- Уходи, - умоляюще тянет Стайлз. - Отец вот-вот придет с дежурства... Дерек, свали уже из моей кровати. Я даже вытру твою спину от своих слюней, только уйди...

Хейл лениво переворачивается на живот, подкладывая руки под голову, предоставляя Стайлзу возможность оценить масштабы причиненного ущерба.

- Ладно-ладно, я понял... - он обреченно вздыхает и, за неимением салфеток, хватается за полотенце. - Я вытираю твою чертову спину и ты убираешь свою чертову задницу из моей постели, - мужчина ничерта не отвечает и Стайлз, решив, что ничего более вразумительного не дождется, начинает аккуратно возить сухой тряпкой по спине оборотня. Хейл зевает, выгибая спину и Стайлз замирает с приоткрытым ртом, наблюдая за плавным движением мышц.

Главное снова не залить грозного альфу слюнями.

- Эээ... - Стайлз осторожно касается влажно поблескивающего трискеля, - я... эээ... Так, все, иди, в любом случае - ты уходишь отсюда куда более сухой, чем пришел. И не заявляйся сюда больше таким мокрым! Я простыну в конце-то концов!

Стайлз и сам знает, что сейчас напоминает сварливую женушку.

- Знаешь, чувак, тебе надо с кем-то поговорить... С каким-нибудь оборотническим психотерапевтом... Ну, может тебе надо жевать на ночь ромашку обыкновенную, запивая отваром из какой-нибудь галлюциногенной лабуды? Спроси у Дитона. Нет, хочешь - я могу спросить, скажу, что моего знакомого оборотня мучают кошмары. Он, конечно, сначала подумает на Скотта, потом на Айзека, но про тебя все равно никто не догадается, ты же большой хмурый альфа, тебе снятся только бескрайние леса и все такое, эй... Эй, Дерек, только не говори, что ты уснул!

Стайлз колотит оборотня кулаками по спине - тот полушутливо рычит, удивительно аккуратно опрокидывая мальчишку на кровать.
- Ты никому не скажешь.

- Ладно, - покладисто кивает тот. - Но я могу поискать что-нибудь в интернете... Или... Я не знаю, чувак, как тебе помочь?

Хейл делает удивленное лицо, запуская пальцы в волосы Стайлза - тот жмурится: немного от страха, немного от боли, но в основном от вот сейчас совершенно неуместного удовольствия.

- Мне достаточно твоей помощи. Больше ничего не надо, - он разжимает пальцы, позволяя Стилински опустить голову.

Стайлз не удивляется, обнаруживая, что ушел волк как и всегда - по-английски.