Адра Фред "Лис Улисс поиски сокровищ саблезубых"

Глава девятая. Замок графа Бабуина

Константина с Евгением отвели в экзекуторскую. Здесь их усадили на неудобные стулья, Его Святейшество и брат Нимрод встали напротив, а по бокам пристроились гориллы-охранники. Электрический свет освещал помещение как операционную: прекрасно были видны развешенные на стенах и разложенные на столах разнообразные колющие и режущие предметы, которые Константину с Евгением решительно не понравились. Зато барс время от времени кидал на орудия пыток ласковые взгляды. Так что пленники и пленители явно расходились во вкусах. А, как известно, о вкусах не спорят. За них дерутся, воюют и делают друг другу больно. Брат Нимрод тоже пообещал сделать арестантам больно, если они во всем не признаются.

- Мы во всем признаемся! - тут же объявил Константин.

- Очень хорошо, - одобрил брат Нимрод. - Ну, рассказывайте.

- Что рассказывать? - не понял Константин.

- Все, котик, все, - пояснил барс.

- Ну... - сказал Константин после некоторого раздумья. - Я родился в семье смотрителя маяка... Но он уже не работает.

- Смотритель? - уточнил Его Святейшество.

- Нет, маяк. Собственно, он и тогда не работал. Но папа продолжал за ним смотреть. И мама продолжала за ним смотреть. И братья и сестры... Вся семья смотрела за маяком. Кроме меня. Потому что я был младшим котенком, недоношенным, и все время болел. Мне доктор предписал избегать маяков.

- Возможно, проблема в сырости, - предположил Его Святейшество.

- Да, доктор тоже так сказал и запретил мне играть с сыростью.

- Так, что здесь происходит?! - не выдержал барс.

- Я рассказываю... - ответил Константин и под тяжелым взглядом брата Нимрода втянул голову в плечи.

- Что рассказываешь?!

- Все...

- Издеваешься... - процедил сквозь зубы барс, и глаза из красных сделались совсем-совсем красными.

- Нет, что вы! - поспешил успокоить его Константин. - Но вы же не уточнили, о чем именно рассказывать! Сказали - все... Вот я и начал с детства. Разве детство во «все» не входит?

- К тебе еще я вернусь. А пока послушаем твоего дружка, - барс повернулся к Евгению. Пингвин, и без того напуганный до смерти, мелко затрясся от ужаса.