Белые стены.

Глава 1.

Раннее утро. За соседней стеной опять послышалась ругань. Устало потирая глаза, я взглянула на негромко тикающие часы в форме квадрата, стоящие на прикроватный тумбе. 5:00.
—Катись ты к чёрту! Я устала от тебя и от всего этого! Я хочу подать на развод!—, срываясь на визг, надрывно кричала моя мать, Инна. Если бы Вы нечаянно столкнулись с ней на улице, в магазине или в одной из многочисленных забегаловок города, где она часто бывает, Вы бы увидели измученную женщину средних лет с покрасневшими от хронического недосыпа, воспаленными глазами и мелкой сетью морщинок по всему лицу. Когда-то она была красива, моя мать. Всю жизнь она занималась танцами и я всегда восхищалась её нежным, изящным контуром тела. Она носила густые каштановые волосы до плеч, которые сейчас из-за сильных стрессов секлись, и она обрезала их. Короткая стрижка и тонкая, исхудавшая фигура делали маму похожим на мальчика-подростка. Её прервал грубый голос отца. Он впервые за несколько месяцев согласился с ней. Развод. Ударив по столу кулаком, он начал решать вопрос о документах и кому же все-таки платить госпошлину. Мой отец, Леонид Григорьевич Краевский был высоким, широкоплечим, немного лысоватым человеком с пористым, одутловатым лицом и длинными костлявыми пальцами. Занимая высокую, уважаемую должность, он не очень то считался с мнением других и был на удивление скуп, причем не только на деньги, но и на слова.
Чтобы не слушать их брань, я быстро собралась и, не позавтракав, вышла на полчаса раньше. Я должна была сегодня встретиться с подругой. Уже в метро я осознала всю сложившуюся ситуацию. Развод. Мысль о нем не давала мне покоя. Надеясь, что я останусь жить с матерью, что наконец-то все уладится и будет все как прежде: домашние чтения и сценки, теплая домашняя выпечка и просмотр интересного кино всей семьей. Но без отца, который, строя карьеру, сильно отдалился от нас и теперь казался враждебным пришельцем с другой планеты.  Чуть не забыла, к нашей семье еще относился и кот, как же без него, по кличке "Батон" (это из-за веса и формы).
        Трясясь в душном и одновременно холодном вагоне, я видела в отражении на темном стекле окна себя. Свое очкастое смешноватое лицо. Думаю, сейчас самое время рассказать о мне. Меня зовут Анна Краевская. Мне 16 лет. Я родилась и выросла в городе Екатеринбурге. Своей внешностью я была полностью обязана маме— миниатюрная, стройная, с густыми, пушистыми, чуть вьющимися на концах темно-каштановыми волосами. Имея довольно плохое зрение, я носила очки в толстой черной оправе.
         Моя лучшая подруга, Оксана Сатанищева, была на два года старше меня и училась в колледже.  Фамилия на удивление ей шла, этой черноволосой, с блестящими углями глаз, странной конопатой девчушке, с тонким носом и длинными ресницами. Это был настоящий сумасшедший чертенок-фанатик. Она увлекалась, по её словам, "изучением паранормальных явлений и существ с новой, уникальной точки зрения". Бабульки, которые знали её, выражались об этом проще: "на чертовщину тянет, никак бес вселился". Её точка  зрения заключалась в том, чтобы все испробовать на собственной шкуре. Вся её комната была обвешана старинными амулетами, побрякушками и прочими магическими вещами, которые она ценила и на которые вываливала половину собственной зарплаты. С регулярностью, которой бы позавидовал самый пунктуальный джентельмен на свете, она, дымя на всю съемную комнату кальяном и сигаретами марки "Wings",  вызывала сатану, кровавую Мэри и прочую нечисть. В большей части случаев, они не отзывались. Но когда Оксана всё-таки разглядывала в белесом дыме смутные очертания призраков и нежити, радости её не было предела. Пританцовывая, она звонила мне в ту же минуту, что зачастую было в полтретьего ночи, и радостно сообщала об увиденном.
        Сегодня был первый день зимних каникул, поэтому, стараясь выкинуть из головы все плохое, я вышла на поверхность и помчалась на встречу к подруге, которая встречала меня на выходе из метро. 
       Но только я хотела поделится с Ксаной об услышанном утром, как позвонила мать. Я сразу поняла, что что-то не так.
—Дело через суд решать будут—, не здороваясь, на одном дыхании, проговорила она в трубку.
—Как? В смысле? Есть какие-то проблемы? Если насчет имущества, то пусть забира...—, я быстро начала тараторить, но она прервала меня.
—Это насчет тебя. Меня уже месяц как уволили. Я не смогу тебя содержать.—грустно пояснила моя дорогая мамуля.
—Что? Нет! Мы как нибудь переживем, все будет хорошо, вот увидишь!—я попыталась успокоить её.
—Объясни это сотрудникам по...—, хотела возразить мама, но её оборвал отец, отобрав телефон.—Сюда. Немедленно! Адрес скинул смс-кой.— коротко бросил он и отключился.
        Попрощавшись с подругой, я быстрым шагом пошла обратно к метро. Шел снег. А я шла по нему, оставляя четкие черные следы от сапог. Такой белый, такой чистый! Снежинки, кружась, приземлялись на ровную, белую поверхность земли.