Отчаянно рядом с тобой.

°°°

Я помню, как темными ночами ты, уткнувшись носом в мою шею, сопел, шепча, что любишь, а я боялся твоих чувств. Но твоими ли только они были?

- Хен,- опять ты звал меня, словно больной мчась ко мне, и так заразно улыбался. Твои пухлые губы тянулись в самой широкой улыбке, которую я наблюдал лишь на твоем лице. Глаза смеющиеся, в виде двух полумесяцев, совсем по детски сверкали. Я любил в тебе это, но боялся признаться.
Я ускорил шаг, уже переступая порог так мне ненавистной школы. Почти бежал по коридору, но все равно был схвачен в твои теплые объятья.
- Мин Юнги,- голос твой немного грозный, но такой до дрожи приятный, что хотелось бы слушать тебя вечность.- Ты сколько бежать от меня будешь?
- Я?! Да, еще и бежать? Когда такое было?- я недовольно нахмурил брови, все никак не мог усмирить возмущение, которое так и лилось через край.
- Да ты! И откуда столько возмущения?- ты цокнул языком, отпуская из своих объятий.
- Я?!
- И что ты заладил - я, да я? Ты и еще раз ты!
- Что я?
- Мин Юнги,- ты недовольно поджал губы.
- Пак, только ты можешь так произносить мое имя, что в этом имени сочетаются все чувства, которые можно только выразить.
- И какие это чувства?
- Злость, отчаяние, может даже ненависть.
- А любовь ты не заметил?- от твоих слов я аж слюной подавился. Какая к черту любовь, Пак ЧиМин?
- Хорошо, не любовь, может симпатия?- и так выжидающе смотришь.
Что мне тебе ответить, Пак ЧиМин?
- Пак, ты с утра пораньше где и главное что курил?
- Что?!- ты удивленно вскинул брови.
- Что что? Чего ты бред несешь?
- Не бред это,- обиженно поджал губы и быстрым шагом направился в класс.

- Хен,- два года пролетело, а ты все так же, как умалишенный мчишься ко мне. Опять твои теплые объятья греют спину, и мне это нравится, но готов ли я признать?
- Придурок слезь с меня, на улице находимся,- я свел брови к переносице и ударил руки, что обнимали за плечи.
- Значит не на улице можно?
- Что? Нет, конечно!
- А что тогда добавил?- поджал губы, но через мгновение улыбнулся, растягивая пухлые губы в широкой улыбке.
- Чего так светишься?
- Не свечусь,- надул губы, не переставая улыбаться.
- Светишься,- упрямо добавил я.
А ты улыбаешься в ответ, мило, по детски, по родному.
- Хорошо, свечусь, доволен?
- Нет.
- Что? Но ведь, - и лицо такое растерянное.
- Ничего, мне на работу, а ты тут за мной ходишь.
- Ну, сказал бы сразу, что мешаю,- обиделся.
- Пак, ты обиделся?
- Нет, с чего ты взял?
- Ну видно же по тебе. Смотри, как поджал губы,- подхожу слишком близко, смотрю на обиженную моську, что склонилась и в глаза, что так тщетно пытаются смотреть в другую сторону. - А глаза все отводишь. А ну-ка, посмотри на хена.
И смотришь на меня, растерянно, по теплому, с заботой. И как так получилось, что последовав за порывом этих сумбурных чувств, подался вперед, оставил на теплых, пухлых губах легкий поцелуй.

- Хен, почему звезд на небе становится меньше?- и вопроса глупее не сыщешь.
- Потому что утро наступает, дурень.
- Хен, ты так выражаешь симпатию?- и в голосе теплится надежда.
- Какую симпатию?
- Не знаю, - навис надо мной, смотря внимательно в глаза. Челка спадает на лицо, и руки мои сами тянутся поправить непослушные пряди, что мешают рассмотреть столь полюбившиеся черты лица. А ты смотришь удивленно, с неким умилением и нежностью.
- Мне кажется, ты не чужой мне человек.
- Кажется, а может точнее?
- А точнее никак, я не разобрался.
- А если так?
Наклонился ко мне и нежно, словно прося разрешения и боясь быть отвергнутым, целуешь. Мягкие губы, горячее дыхание и твой запах, доводящий до одури все сознание. Я все еще помню те чувства.

Уехал и даже не попрощался. Сколько прошло дней, месяцев? Я и счет потерял.
Когда тишина полностью опускается в мою комнату, когда догорает последняя свеча на моем столе, даря последние лучи и потухая в темени комнаты, я отчаянно хочу быть рядом с тобой. Хочу до покалываний пальцев и судороги в ногах.
Закрываю глаза и вновь открываю. Что изменилось? Ничего.
Мне так же хочется почувствовать твой запах, нежные губы и теплые объятья. Может люблю?
Мин Юнги, что за бред ты несешь?
И звонок в дверь прорезает тишину, а по позвоночнику мурашки бегут, и надежда, что ты за дверью стоишь, все теплится где то в районе сердца.
Встаю, иду по коридору, опираясь о стену, неуверенно кошусь на дверь и жду. И еще один звон эхом отражается в ушах, уже увереннее отворяю замки. Свет с коридора режет глаза и жмурю их.
- Хен, скучал?- и голос такой родной, пробирающий до самых костей, смеющийся толи надо мной, толи над собой.