Конец Времен

Глава 57

Нас около тысячи. Близнецы, как и я, ошарашены этим фактом.
- Что за черт, - бормочу я, подбегая к сцене.
На братьях одинаковые лоскутные наряды бродяг, дополненные клоунскими лицами и огненно-рыжими шевелюрами. У каждого в руке по микрофону, похожему на большущий рожок мороженого.
- Почему здесь так много людей? – Я смотрю на них озадаченно. – Мы же оговорили риски. У этих ребят проблемы со здравым смыслом?!
Тру убеждается, что микрофон выключен и говорит:
- Дело не в здравом смысле. - Он с гордостью обводит взглядом толпу.
Тра повторяет манипуляции брата.
- Не в логике, не в практичности, и ни в чем, что хоть как-то связано с рациональностью, – широко улыбается он.
- В этом и фишка Шоу Талантов, – кружится Тру на месте. – Оно противоречивое, хаотичное, глупое и чертовски веселое. – Остановившись, он добавляет: – Знаешь, в чем разница между людьми и мартышками? В животном мире талантами не хвастают на сценах.
- Эм… ладно, но это опасно.
- Это мне крыть нечем, - пожимает плечами Тра.
- Они в курсе опасности, - кивает Тру на толпу. – Знают, что на эвакуацию будет всего двадцать пять секунд. Понимают, на что идут.
- Возможно, все устали вести себя как крысы: копошиться в мусоре и вечно убегать, спасая облезлые шкуры. – Тру показывает язык малышу, сидящему на плечах у отца. – Быть может, им хочется снова побыть людьми. Хотя бы пару часов.
Я задумываюсь над его словами. С тех пор, как на землю спустились ангелы, мы все постоянно пряталась – даже банды, и те боялись. Насущными проблемами стали поиск крова и пищи, удовлетворение базовых потребностей. Мы постоянно волновались о близких, проживут ли они еще один день. И дрожали из-за монстров в ночи, сжирающих нас заживо.
И к чему мы пришли? К Шоу Талантов! Нелепая, абсурдная затея. Глупая и смешная. Но веселиться мы будем вместе. Мы станем частью единого целого. Зная о случившихся кошмарах и кошмарах, что вот-вот произойдут, мы все равно продолжаем жить. Возможно, в этом искусство быть человеком.
Вот только среди людей я порой ощущаю себя марсианкой.
- Или, - говорит Тра, – они здесь, потому что мечтают о, - он включает микрофон, - сверхъестественно-охренительном кемпере! – Он взмахивает рукой в сторону импровизированных кулис.
Стемнело еще не полностью, и проекция несколько тусклая – на ней пресловутый кемпер ручной сборки.
- Глаза вас не подводят, леди и джентльмены, - продолжает Тру. – Это он – невероятный, лучший из лучших, единственный в своем роде! Во сколько бы вам обошлась подобная красотень, живи мы сейчас в Мире До? Уж не в сотню ли тысяч баксов?!
- В миллион, - поправляет его Тра.
- Выше бери - в десять! Мало ли какие у клиентов закидоны, и комплектация на цену влияет, - рассуждает Тру.
- Эта прелесть пуленепробиваема, - добавляет Тра.
Толпа затихает.
- Да, вы не ослышались, - кивает Тру.
- Пуленепробиваемая, - повторяет Тра.
- И ударопрочная, – улыбается Тру.
- А зомбинепроницаемое стекло выгодно оттеняет изящество домика на колесах, - продолжает Тра.
- Кемпер оборудован сверхчувствительной системой контроля проникновения; камерами с обзором в триста шестьдесят градусов – налюбуетесь окрестностями; датчиками движения – никаких непрошенных гостей. Но еще круче… - на проекции появляется интерьер. - Невиданная роскошь Мира До, - выдыхает Тру.
– Кожаные сидения, роскошные постели, обеденный стол, телевизор, стиральная машина, и ванная комната с душевой кабиной, - подхватывает Тра.
- Тем, кто не понял, в чем прелесть ТВ-экрана, сразу хотим сказать: в салоне припрятана мега-коллекция DVD. Кому нужны прямые трансляции и кабельные каналы, когда ты сам себе режиссер?!
- Мы неделю его гробили: пачкали и царапали. Сердце кровушкой обливалось! Но поверьте, в наши дни убогость превыше всего! Богатеев на трассах не любят.
- Забыл сказать о колесах, - вспоминает Тру. – Если спустить все четыре шины, они проедут еще двести миль кряду! Они заберутся на горы и на холмы, а если приспичит – и на машины тоже. Вездеход вашей мечты, леди и джентльмены! Сильнее этой крошки мы любили только нашу мамочку.
- Держите крепче лотерейные билеты, - предупреждает Тра. – Они сегодня ценнее жизни!
А, теперь я понимаю, в чем дело. Да, многие пришли сюда бороться за выживание нашего вида, но давайте посмотрим правде в глаза, среди них немало и тех, кто явился за кемпером Мира После.
Проекция гаснет. Зажигаются рампы и прожектора. Я немного ежусь в свете ярких лучей, но куда деваться – все должно быть эффектно.
С воем, переходящим в пронзительный визг, оживают громкоговорители. По каркасу моста пробегает резонанс.
Я изучаю темнеющие небеса, но кроме восхитительного заката, подсвечивающего клочки тумана, ничего не вижу. Небо – потрясающий фон для шоу, а то и его конкурент.
Тру и Тра танцуют на сцене джигу, затем кланяются в ожидании оваций, как бродвейские артисты. Раздаются приглушенные, нестройные и боязливые аплодисменты.
- Вооооооу! Уааааа! – протяжно кричит Тру в микрофон, и звук прокатывается над толпой. – Черт, как же здорово пошуметь. Народ, хватит стесняться!
- Раз уж мы решили восстать, так давайте восстанем со вкусом, гамом и тарарамом! – кричит Тра.
- Вперед! Выплеснем все, что накопилось! Готовы?! Поехали!
Близнецы орут в микрофоны, и в их голосах все грани подавленных чувств: от восторга до гнева, от радости до агрессии.
Поначалу отклика нет – всего-то пара людей. А затем еще. И еще. И вот уже вся толпа кричит изо всех сил.
Возможно, впервые с момента Великой Атаки мы используем наши связки в полную силу. Волна эйфории и страха взмывает над Ист-Бридж. Одни начинают плакать. Другие громко смеются.
- Вот это да, - выдыхает Тра. – Сколько же в вас эмоций!
- У-ва-жу-ха! – Тру стучит кулаком в грудь и низко кланяется публике.
Галдеж длится еще немного, а затем все умолкают. Люди на нервах, и в то же время полны предвкушения. Кто-то хмурится, кто-то доволен. Но все они здесь, живые как никогда.
Я становлюсь в углу сцены и принимаюсь смотреть по сторонам. Все, кто вошел в состав наземной команды – и я в том числе – занимают выжидательную позицию. Мы выступим, когда действия развернутся непосредственно на мосту. Я вглядываюсь в горизонт. Пока никого. Видимость из-за тумана пострадала, но ангельский сонм я бы заметила точно.
Под Бэй-Бридж курсируют лодки, с которых сопротивленцы бросают в залив рубленую рыбу и звериные потроха. Вода приобретает красный оттенок.
Близнецы с глупейшими улыбками приветствуют собравшихся:
- Леди, джентльмены, и те, кто не подпадает ни под одну из этих категорий, я – ведущий церемонии, Труляля. – Поклон. – А это мой соведущий, мой брат и мое проклятие, Траляля.
Толпа ликует. Либо близнецы мега популярны, либо людям понравилось кричать. Братья глубоко кланяются, синхронно салютуя руками.
- Мы приготовили для вас неповторимое, уникальнейшее шоу! Ни цензуры, ни правил, сплошная обалденность!
- Мы не несем ответственности ни за что плохое, что может сегодня случиться, - заявляет Тра.
- Но это мы в ответе за все потрясающие, фантастические и веселейшие моменты, от которых вам никуда не деться, - добавляет Тру.
- И без лишних предисловий, - говорит Тра, - позвольте представить конкурсантов Первого Ежегодного Шоу Талантов Мира После. Балет Сан-Франциско!
Оцепенение и тишина, все с трудом верят услышанному.
- Да, народец, вы не ошиблись, - усмехается Тру. – Балетная труппа Сан-Франциско готова порадовать ваши глазки, везунчики вы мои.
- Говорил же, по улицам бродят таланты! – восклицает Тра.
Три женщины в балетных пачках и четверо мужчин в розовых лосинах появляются на сцене. В каждом движении – профессиональная грация. Артисты занимают свои позиции, а одна из балерин, забрав у Тру микрофон, замирает в центре и ждет, пока все замолчат.
- Пару месяцев назад коллектив Балета Сан-Франциско насчитывал более семидесяти танцоров. Мы – всё, что от них осталось. Мир рухнул, а с ним и привычная жизнь. Как и вы, мы решили остаться с семьями, пытались найти любимых. Но для нас балетная труппа – вторая семья. А потому мы неустанно искали среди руин театра и танцевальной студии тех, кто уцелел. Из двенадцати нашедшихся не все дожили до этого дня. Мы представим вам танец, над которым работали в день Нашествия. Он посвящается членам нашей балетной семьи, которых сегодня с нами не будет. – Ее голос чист и силен, он пролетает над толпой, словно ветер, ласкающий шеи.
Балерина возвращает микрофон и занимает место на сцене. Танцоры становятся в линию, но не рядом друг с другом, а в каком-то случайном порядке. Мое воображение заполняет пустоты теми, кто эти места уже не займет.
Включается музыка, лучи прожекторов следуют за артистами, высвечивая прыжки и пируэты. Странный и изящный постмодернический балет, в котором большинство танцоров отсутствуют.
В определенный момент пара – мужчина и женщина – выходят в центр и двигаются вместе, в то время как остальные стоят позади, покачиваясь на носочках. Проникновенно и романтично.
Эту пару сменяет другой танцор. По пространству между его руками, по печальным изгибам тела, все понимают, что его партнерша потеряна.
Следом за ним выходят и остальные. И каждый танцует с призраком прошлых дней.
Они поглаживают пальцами невидимые лица. Кружатся, взмывают вверх и приземляются на пол – их больше некому поймать. Руки тянутся к небесам, а тела ищут поддержки.
Одиночество в мире потерь.
Я наблюдаю за этим горько-прекрасным действом с щемящей болью в груди.
И когда печаль подступает к самым краям и готова излиться слезами, с края сцены выходит танцор. Худой и грязный, в рваной одежде. На нем даже нет пуантов. Босой новичок занимает вакантное место.
Остальные потрясенно глядят на него, и я понимаю – они его узнают, этот мужчина один из них. Тот, кого потеряли. Участники труппы искренне поражены. Это не часть спектакля. Человек находился в толпе, а затем увидел своих друзей и, поддавшись порыву, поднялся на сцену.
Каким-то чудом танцоры не сбились, номер продолжается без единой заминки. Вновь прибывший помнит движения. А балерина, чья партия должна была начаться, не остается одна.
Танцоров переполняет радость, эта девушка даже смеется. Звонко, как колокольчик. И этот счастливый смех возносит нас всех над землей.