По следам собаки Баскервилей

Глава 9. Версии.

Я борюсь со злом по мере моих скромных сил...

Артур Конан Дойл «Собака Баскервилей»

День прошёл так же, как вчерашний, за исключением того, что вчера я была на подъёме и в восторге от своей необычной работы. А сегодня я воспринимала всё по-другому. Работа как работа, и я выполняла её уже почти автоматически. Даже Стэплтон шепнул мне пару раз:

– Что такое, Ирэн? Ты в порядке после вчерашнего?

– Да, в полном, – пробурчала оба раза я, но не могла отделаться от чувства разочарования и смутного беспокойства. Я замешана во что-то очень нехорошее. И пока не могла выбраться отсюда. Я, конечно, могла просто всё бросить и уехать, но... и не могла одновременно. Я не способна подвести всех этих людей: своих коллег по работе, счастливых и беззаботных туристов, свою подругу Кэти, в конце концов.

Настроение сильно портило недоразумение, из-за которого буквально все вокруг стали воспринимать меня и Стэплтона как пару, а мне этого не хотелось вовсе. А во-вторых, из гримёрки каким-то мистическим способом исчезли мои стоптанные туфли на удобном квадратном каблуке. Мы с Лилианной никак не могли отыскать их, не оставаться же было мне в кроссовках под платьем, в самом деле! Выручила Кэти, она принесла мне свои лучшие туфли; обувь пришлась мне впору, однако к старинному платью лаковые лодочки совершенно не шли, впрочем, меня это нисколько не волновало. Я молила Бога о том, чтобы Луиза Стоун наконец-то могла ходить.

Мне нужно было поговорить с сержантом Сэлдоном, но вместо него был какой-то хмурый констебль. Когда я обратилась к нему с вопросом о Сэлдоне, тот ответил, что сержант ещё вчера отправился по делам в Плимут. А я так хотела рассказать Джону о моей находке! О той, что знаменитый Хьюго Баскервиль точь-в-точь напоминает нашего общего знакомого – Эдуарда Галлахера или попросту Стэплтона. Они в родстве, иначе быть не может. Значит, местная легенда оказалась правдой, и тот Стэплтон не утонул на болотах. Ему удалось бежать, он начал новую жизнь, а этот, мой напарник – его потомок. От этих мыслей у меня мороз пошёл по коже. Всё, хватит нервничать! То, что Эдуард – потомок легендарного Стэплтона, ещё не доказывает того, что он преступник. Но какова его истинная роль здесь, в Баскервиль-холле? Ещё один претендент на наследство покойного сэра Уолтера? Не станет же он красть ценности, считай, сам у себя? И кто тогда настоящий владелец замка? А эта дурацкая шутка с собакой-призраком!.. Самое смешное было тогда, когда добрейшая Тэрри со светящейся мордой, не подозревавшая, отчего все от нее шарахаются как от привидения, виляла хвостом и ластилась ко мне и к Стэплтону.

Собака, наследники, портреты, болота, исчезнувшие туфли... Всё как в книге Артура Конан Дойла.

Бедный Бэрримор! Он вчера явно перебрал лишнего. Сегодня у него нездоровый вид, это не скрывает даже его окладистая борода и грим, который заботливо наложила ему Лилианна. Даже его хорошо поставленный голос несколько раз срывался во время экскурсионной лекции. А по его глазам я видела, что он напуган. И тут же подумала, могут ли быть такими испуганными глаза у внедрённого полицейского? По идее, нет. Борцы с преступностью ведь должны быть смелыми, а их глаза – загораться от предвкушения погони за опасным преступником, разве нет? Может, и нет. Полицейские тоже люди. Итак, моя красивая версия о Бэрриморе-полицейском сильно пошатнулась.

Зато я оказалась невольным свидетелем одной странной сцены, происходящей между Генриеттой Холмс и сэром Генри Баскервилем. Это было перед тем, как отправиться из Баскервиль-холла в Мэррипит-хаус. Честно говоря, я спряталась от Стэплтона в глубокой нише в парадном холле, чтобы не идти по болотам с ним. Думала, пережду минут пять-десять, а потом быстрым шагом пройдусь к деревне. Всё равно мне ещё быть привязанной к свае на втором этаже целых полчаса, если опоздаю слегка – не страшно.

– Да, милый, но мне не нравятся твои отношения с этой девушкой, – послышался слегка капризный, но так хорошо знакомый женский голос. Генриетта Холмс! С кем это она говорит? Я притаилась в тени своей глубокой ниши. Здесь было очень пыльно.

– Ну, дорогая, я вынужден это делать ради нас с тобой, – послышался красивый баритон сэра Генри, но он говорил несколько раздражённым тоном.

Вот это да!.. Ничего себе открытие. Я съёжилась в своей нише, боясь быть замеченной ними. Они... любовники? Или сообщники? Что это мне даёт? История только больше запутывается.

– А тут ещё эта вертихвостка путает мне все планы! – продолжала жаловаться Генриетта. – Джеральд, конечно, волен встречаться с теми девушками, которые ему по душе, но вот чтобы так огорошить бедную мать известием о помолвке!.. Нет уж. Только через мой труп!

Они прошли мимо меня. Я еле сдержалась, чтобы не чихнуть, даже зажала нос пальцами.

– Не переживай, – попытался утешить её сэр Генри, – я уверен, всё образуется, они вскоре пресытятся друг другом и расстанутся. Я сам в двадцать лет был тот ещё Казанова. Но мне пора ехать. Тебя подвезти в деревню?

– Пожалуй, да, – устало отозвалась Генриетта, – должны привезти новую партию книг. А мне ещё нужно проштамповать на них автограф самого Конан Дойла.

Вздох и звук затихающих шагов. Посидев ещё несколько минут, я выбралась из своего укрытия и вышла на тропинку, ведущую по болотам.

Так, новые факты. Слишком много любовных треугольников. Во-первых, Стэплтон и моя предшественница, Луиза Стоун, и... я, как бы мне того не хотелось. Плюс сержант Сэлдон и Джастин-Бэрримор, их тоже приходится учитывать. Во-вторых, Лилианна, Джеральд Холмс и его прекрасная невеста из фермы «Гнилое болото», но двое последних вряд ли замешаны в преступлении, разве только в том, что своим выбором не угодили матери. В-третьих, чета Холмсов и сэр Генри Баскервиль, а это уже дело посерьёзней. О их связи догадывается Стэплтон, но что из того? А если Стэплтон и есть преступник, и любовники догадываются об этом? Что может сделать Стэплтон? Убить? (О Боже.) Шантажировать? Но зачем ему это? Вряд ли Генриетта будет дорожить своим браком с Майкрофтом, простым гримпенским сапожником. Однако я могу ещё многого не знать.

Но я и без того много знаю. Похищения и подмена ценных произведений искусства. Пропажа студента. Реально существующая собака. Стэплтон – потомок легендарного Хьюго Баскервиля, и он явно замешан в какой-то тайне. Внедрённый полицейский. Любовный треугольник. Как всё сложно.

Сегодня был пасмурный день. Трава на болотах не отливала изумрудами. На тропинке, кроме меня, никого больше не было – все актёры уже давно на своих местах в Сэнт-Мэррипит. Стрекотали какие-то болотные птицы, по небу пролетел самолёт, оставляя после себя длинный след в виде двух белых полос. И вдруг я услышала протяжный утробный вой и почувствовала, как от страха зашевелились волосы на затылке. Это... собака, но однозначно не Тэрри. Тэрри — доброе и покладистое животное, а этот вой явно принадлежит какому-то дикому существу. Меня парализовал страх, но лишь на мгновенье. Спустя минуту я уже бежала сломя голову по тропинке.

Издалека слышались восторженный крики – в ущелье веселились туристы, стреляя в собаку и актёров из пистолетиков с краской. Я вбежала в деревню и, слегка успокоившись и сбавляя скорость, подошла к домику, откуда выскочила взъерошенная Лилианна.

– Где ты бродишь? – заворчала она. – Мне из-за тебя влетело от Генриетты по полной программе! Если не хочешь больше работать, это твои проблемы, а мне здесь слишком хорошо платят!

– Извини, Лилианна, – сказала я, – просто чувствую себя сегодня не в своей тарелке.

– А, – усмехнулась девушка, – последствия вечеринки? Твой мистер Стэплтон переживал, куда ты запропастилась.

– Он не мой! – рявкнула я.

– Ну ладно, – она не обиделась, – понимаю, перебрала вчера лишнего, с кем не бывает?

Я заскрипела зубами.

– Лилианна! Я же сказала: ничего у нас не было!

– Хорошо-хорошо! – отмахнулась от меня подруга, поднимаясь по ступенькам на второй этаж.

Как и вчера, она привязала меня простынями к свае в спальне на втором этаже, и я уже более спокойно перенесла эту экзекуцию. Привыкаю, наверное. Но нет, привыкать к этому у меня нет ни малейшего желания. Луиза Стоун выздоровеет, и я уеду отсюда, сегодня же поставлю Генриетту об этом в известность.

Я попыталась выспросить Лилианну о той загадочной местной девушке, с которой встречается сэр Генри. Лилианна должна быть в курсе всех сплетен, касающихся любовных дел во всей этой округе.

– Я не в курсе, – однако ответила она, слегка закусив губу, – ничего об этом не слышала.

Странно. Обо мне успела услышать, а о самом сэре Генри... И тут меня осенило. А не могла ли быть Лилианна той самой девушкой, несмотря на то, что она якобы влюблена в сына миссис Холмс? Скосив глаза, я молча наблюдала за Лилианной, обматывающей меня очередной простынёй. Да, она чуть покраснела, но ведь она наклонилась. Стоп. О чём я думаю? Лилианна дорожит своей работой, а Генриетта в отместку за её шашни с Баскервилем легко может уволить её с работы. Моё предположение только усугубило и без того непростое дело. Но ведь, скорее всего, так оно и есть. Иначе Лилианна мне всё бы рассказала как на духу, я ведь её знаю.

– Не жмёт? – бросила девушка.

– Нормально, – ответила я.

– Я пойду, у меня дела внизу, – сказала Лилианна и вышла из комнаты. Я осталась совершенно одна.

Но я не долго оставалась наедине со своими запутанными мыслями. Дверь открылась – я подумала, что это доктор Ватсон со своей немногочисленной группой туристов, – но в комнату заглянуло улыбающееся лицо сержанта Сэлдона. Я обрадовалась ему как старому доброму другу. Я теперь только ему могу доверять. И так голова кругом.

– Джон! – воскликнула я. – Мне так много нужно тебе сказать! Я так запуталась!

Сержант подошёл ближе.

– Ты так прикольно выглядишь, – улыбнулся он.

– Да уж, – согласилась я, – беспомощней некуда.

И я рассказала ему обо всём, что меня тревожило, только сбивчиво и повторяясь. Сэлдон отреагировал так, будто обо всём уже давно знал и во всём разобрался.

– Ирэн, не беспокойся ни о чём, сегодня всё закончится, и тебе ничего не грозит, – ответил он, присаживаясь на кровать так, чтобы я могла его видеть, – я не напрасно съездил в Плимут, кроме всего прочего, успел повидать семью Паркеров и поговорил с маленьким Робертом.

– Правда? – обрадовалась я, вспомнив чудного "сыщика".

– Да, я показал ему несколько фотографий, он сумел опознать человека, которого видел на болоте. Это в очередной раз подтвердило мои подозрения.

– Преступник всё ещё на свободе? – заволновалась я. – И это... не Стэплтон? Ведь Роберт на него отреагировал нормально.

– Конечно, это не Стэплтон, – улыбнулся Сэлдон. – Хотя он из тех типажей, кого обычно подозревают в первую очередь.

– О да! – воскликнула я, почему-то заливаясь краской. – Но этот кто-то, кого я не знаю?

– Знаешь, – нахмурился сержант. — Помнишь, я говорил тебе о некоем расследовании? Так вот, это вовсе не подмена ценных предметов искусств, ведь дело это непростое и довольно дорогостоящее, к тому же сбыть с рук известную картину или ювелирное изделие не так-то просто, вывезти из страны ещё сложнее, а тем более, наш претендент на наследство — лицо абсолютно не заинтересованное в подмене ценностей...

Он явно хотел сказать больше, но вдруг замолчал и сделал мне знак, чтобы я молчала тоже.

Тут я услышала, как за потайной дверью что-то тихонько скрипнуло. Кто там был, я так и не узнала, так как сержант метнулся в ту сторону, а спустя пару минут в комнату через обычную дверь влетел доктор Ватсон, чтобы меня спасти, и с ним несколько подростков, девочек и мальчиков, а также две женщины с детьми помладше. Когда мне оттирали затёкшие руки и ноги, я чуть не разрыдалась от нахлынувших чувств.