Побег

Умиротворение

И как она умудрилась все испортить?

Андайн, окруженная завядшими золотистыми цветами и мраком, величественно восседала на троне Асгора. Ее правый глаз нервно дергался от боли. Перевязанная левая часть лица продолжала гнить из-за заражения. Никакая магия и наука уже не могла ей помочь.
После того, как Андайн захватила власть, многое изменилось с прихода последнего человека. Сначала все было хорошо, и она даже научилась понимать принцип правления, пока в царстве не приключился голод. Мир погрузился во тьму, а жители начали терять контроль над собой. До каннибализма дело не дошло, конечно, но при виде мяса все поголовно превращались в кровожадных чудовищ. Андайн же никогда прежде не ощущала вкус настоящей крови, но, попробовав в первый раз человеческую и животную плоть, почувствовала прилив сил. Это пугало. Грань между нормальностью и сумасшествием перешла все границы. Поэтому она придумала правила.

Никаких контактов с поверхностью.
Поедание себе подобных строго запрещено.
Никаких сомнений в правильности законов.
Если видишь человека, то уничтожаешь его без сожаления. Все ради пропитания, а не игр.

И начался террор.
Андайн нахмурилась. Она много раз разбиралась лично с нарушителями, в том числе и с братом Папируса — Сансом. Глупый скелет не повиновался ей, а также шутил прямо в лицо, причем упомянув покойную и любимую Альфис. Разъяренная рыба не стала терпеть нахальника и со всей силой воткнула острое копье в белоснежный череп со странным хлопком. Тогда пронзительно синий огонек Санса сменился на грязно-красный цвет. Противный скелет уже много лет нарушал законы Андайн, преследуя существ с поверхности, но если бы не Папирус, то брат давно бы мог получить еще одну дыру в черепе. Однако и саму правительницу волновали другие вещи. Она не знала, как исправить ситуацию: монстры все больше погружались в безумие, а смысла бороться с проблемой Андайн не видела, ведь осознать причину все этого хаоса представлялось невозможным... до этого самого дня.
Ребенок.
Чертов человеческий ребенок, который все испортил.
Стоило ему пройти по их прекрасной земле, как все начало гнить и умирать. До этого в маленьком королевстве Андайн никто не знал ни горя, ни голода. Мир не напоминал психбольницу. Рыба прижалась щекой к верному копью, борясь с бурей эмоций в душе. Будь здесь Альфис, та бы непременно дала ей совет.

В комнату вбежал Монстр-кид.

— Королева! В водопадах видели человека!

Правительница встала с трона и грозно посмотрела на грязного малыша. Дальше Сноудина люди не проходили, ведь монстры боялись нарушить закон, да и есть хотелось.

— Свяжись с кем-нибудь из деревни, я хочу знать, почему они упустили его...

— Слушаюсь!

Спотыкаясь, Монстр-кид рванул из зала, оставив Андайн вновь в одиночестве. Ей нужно было справиться с собственной злобой.