Побег

Сон

Примечания:

Короткая глава между основными событиями

— Я верю, что смогу это сделать!

Маленькая ладонь обхватила грубую веревку и натянула в страхе, что ветка не выдержит вес. Лететь было недолго, но падать на камни не хотелось.
Соседские ребятишки подбивали растерянную девочку на рискованный шаг, веря в то, что Фриск не сможет сделать прыжок. Но они ошиблись.
Легкая нога оттолкнулась от жухлой травы, и ребенок ощутила тяжесть воздуха и слышала шепот ветра, который ласкал короткие каштановые волосы. Глаза видели лишь голубое прозрачное небо и верхушки деревьев. Свобода.
Как только она оказалась на другой стороне, то Фриск ощутила незабываемый восторг. Приятели с открытым ртом смотрели на счастливую подругу, восхищаясь и смущаясь одновременно. Детский смех спугнул птиц в кустах, что стремительно улетели ввысь. Девочка проследила за их полетом. Ей тоже хотелось научиться летать и унестись, куда подальше от дома. Терпеть болезнь мамы Фриск больше не могла. Девочке хотелось увидеть море, песок и елки. Не кровь на подушке родительницы.
Рука соседа легла на ее плечо и куда-то показала пальцем на высокую гору Эббот. Она озадаченно спросила, но вместо ответа ее увели за собой.
Городская легенда, что те, кто шли к горе, пропадали без вести, интриговала. Жуткая сказка, которую шептали взрослые у камина, для усмирения малышей запомнилась на всю жизнь.
Женская мягкая рука легла на руку девочки. Мать просила не ходить туда, но Фриск ослушалась. Единственный и первый раз в жизни. Ей просто было невыносимо видеть кровь на носовом платке матери.
Она подумала, что в сказках всегда есть хороший конец, поэтому решила попытать удачу. Ребенок в темном и мокром от бушующего ливня лесу, бегущий в густой мрак. Фриск была полна отчаяния и страха, но решительность, которая дала ей силы прыгнуть, сейчас ввела в ловушку.

— Я хочу вернуться к маме.

Кровь теперь везде: и во сне, и в реальности. Девочка не хотела больше существовать в таком мире. Ей было страшно, очень страшно.

...

Когда Фриск открыла глаза, то поняла, что она жива. Плечо сильно ныло, и шевелиться не хватало сил. Ребенок прислушался. Санс сидел неподалеку и тихо что-то делал. Фриск пыталась вспомнить, что произошло: она упала в обморок от страха и потери крови. Скелет ее не тронул и оставил лежать не земле, пока не очнется.

Девочка с трудом повернула голову. Монстр присел на край глыбы и щелкал кнопки телефона. Даже со спины Санс смотрелся озадаченным и подавленным, ведь тело Андайн слишком медленно плавила решимость, а напоминание о случившемся еще больше напрягало. Но гнев и ярость куда-то ушли, оставив скорбь и безразличие в душе.
Раздался звонок. Приветливый голос зазвучал на другом конце трубки.

— ПРИВЕТ, БРО!
— Привет, Папирус.
Фриск невольно вслушивалась в их разговор с неким умилением. Добродушный младший скелет болтал с братом о чем-то веселом. Санс невольно улыбался и даже пошутил про кости, засмеявшись в полный голос от реакции Папируса. Но радостная семейная атмосфера длилась недолго.

— КО МНЕ АНДАЙН ПРИХОДИЛА, ТЕБЯ ИСКАЛА. ЧТО ПРОИЗОШЛО? ЭТО СВЯЗАНО С ТЕМ МИЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ?

Голова скелета повернулась в сторону трупа.

— Да? А я ее не видел. Возможно, что она вскоре догонит... Папс, я приду домой нескоро, так как у меня есть дела, которые надо закончить.
— И ЭТО СВЯЗАНО С РЕБЕНКОМ?
— Тебя все она волнует? Да. Я застрял с ней и веду ее к барьеру.
— НО ОН ЖЕ...ТЫ САМ ЭТО ГОВОРИЛ...
— Да, говорил. Но я должен дойти до дома Асгора, затем вернусь домой. Если можешь и хочешь...
— ПРИГОТОВИТЬ СПАГЕТТИ?!
— Д-да. Приготовь их. Ладно, до встречи скелетбро.

Как только разговор кончился, Санс обхватил голову рукой, но спустя пару секунд озадаченно опустил их. Все пальцы были в пепле и слизи от души Андайн. Скелет попытался оттереть грязь, но еще больше размазал по костям.
— Черт.
Санс хотел сказать правду, но решил, что брату от этого легче не станет. Ложь хотя бы больно не делает. Вздох. Монстр опустил руки в карман и склонил голову вниз. Грустный скелет огорчал добрую Фриск. Она решила заговорить первой, но ее опередили.

— Уже проснулась?
— Да. Эм, так тебя Санс зовут?
— Ах, точно. Мы же с тобой имена друг друга не знаем до сих пор. Какая нелепица!

В голосе скелета звучали нотки сарказма.

— Меня зовут Фриск.
— Странное имя. И знакомое. Но людей до тебя звали по-другому.
— Санс, ты почему там сидишь?
— А что? Предлагаешь мне лечь рядом, «мисс неприятности»?

Девочка всхлипнула, и он это заметил.

— Я смотрю, что твои родители не говорили тебе о существовании плохих людей...монстров. Иначе твою наивность и решительность объяснить я не могу... Глупышка.

Фриск поправила упавшую прядь волос и поднялась с земли. Боль в плече, конечно, вызывала слезы, но выбора не было. Ребенок взглянул на Андайн, которая уже совсем растворилась. От нее осталась целой лишь тусклая корона.

— И кто теперь будет править?
— Не важно. Мы, монстры, застряли здесь навечно.
— Но я смогу пройти через барьер?
— Возможно.

Улыбка Санса искривилась в довольной усмешке, которую Фриск не смогла заметить.

— Ты хочешь поговорить со мной, глупая девочка?
— Да.
— Давай. Все равно настроение не располагает для дальнейшего путешествия. Что тебе интересно?

Скелет повернулся ребенку лицом, обнажив еще более грязный вид. Также Фриск заметила, что душа монстра пылает ярче обычного. И неудивительно — покойная Андайн успела сделать больно врагу.

— Почему ты меня преследуешь?
— Я всех людей догонял рано или поздно. Исключений не было, просто ты двинулась дальше, чем они. Мне нравится преследовать. Это ув-увлекает.
— А ты был всегда таким?
— Нет. Я не всегда был таким.

Рука скелета поднялась и указала на дыру в черепе, как на что-то должное. Санс наконец-то смог смириться со своим положением. Повлияло ли так на него убийство другого монстра? Кто знал. Скелет еще раз взглянул на свои грязные пальцы.

— А давно ты такой?
— Не помню. Это случилось, и все. И сразу отвечу: мне моя новая жизнь нравится.
— А Папирусу?
— Нет. Он мечтал о другой жизни, человек до тебя отнял все, что мог, даже желания моего брата.
— И поэтому ты людей...ненавидишь?
— У меня скелетонна причин вас презирать и убивать.

Фриск печально поникла головой. Санс был безнадежен. Одержимый до крови скелет пал куда ниже Андайн, теперь спасти его представлялось невозможным, но не для маленькой девочки. Она настроилась решительно идти до самого конца.

— Я видела, как она сломала тебе ребра.
— Да. Две штуки ей удалось отколоть даже.
— Позволь мне привязать их?

Санс смущенно покачал головой. Ему не хотелось, чтобы человек прикасался к нему. Скелет и так утомился от этих очевидных вопросов. Но ребенок все же поднялся с земли и осторожно подошел к монстру. Санс накинул капюшон и отвернулся от нее, заметив добрую улыбку. Но стоило Фриск прикоснуться к футболке, как скелет вяло перехватил ее руку и грозно посмотрел. Повеяло опасностью, но неискренней.

— Делай, что хочешь, но только посмей прикоснуться к душе еще раз. Иначе я вырву из тебя твое славное сердце и с удовольствием съем.

Девочка нервно сглотнула. Пальцы приподняли край футболки, обнажив ряд треснутых ребер, два куска и правда отвалились. Санс протянул Фриск кости, и та приложила их, чтобы посмотреть, где какая присоединялась. Затем она оторвала кусок ткани с подола платья и вытащила другой из кармана.

— Мило. Я буду перевязанным розовыми ленточками.
— Мое платье сиреневое, а не розовое, бука.

Санс поразился такой нахальности и дерзости. Фриск же осторожно привязала ребра к нужному месту. Жар пальцев ребенка скелет ощущал слишком хорошо и ясно. Это смущало и нервировало. Монстр слышал напряженное дыхание девочки.

Черт.

Душа стала светится ярче, чего Санс не мог не почувствовать. Ему было и так плохо, но каждый раз, когда этот человек прикасался, с его телом происходило нечто странное. Безумное и тревожное чувство поселилось в груди. Санс предположил, что это голод и жестокость, но нет. Это опаснее, чем привычное сумасшествие, которым живет скелет.

— Все, надеюсь, что все будет хорошо.

Скелет резко опустил футболку и вновь повернулся спиной к Фриск.

— Иди.

Фриск протянула руку, но так и не дотронулась до Санса. Ей почему-то стало плохо и страшно от своего поступка. Медленными шагами она вернулась к себе и легла на землю, которая была теплой, но твердой.

— Сладких снов мне.