У бездны его глаза

№12

Я обернулась и точно — на экране телефона одного из преследователей — Чен.
— Ты можешь им доверять. Садись в машину, — приказал он, а я и так была уже готова на что угодно, лишь бы прекратить эту гонку.
— Заставила же ты нас побегать, — вздохнул парень с телефоном, отключая связь. — Не думал, что такая мелкая девчушка может так быстро бегать.
— Я думала, вы жандармы, — виновато опустила голову. Мне вообще стоит запомнить эту позу, скоро я встречусь с Ченом.
— А я, как назло, забыл твоё имя, — парень махнул в сторону машины в конце улочки. — Если бы я сразу назвал его, не было бы лишней беготни.

Пока мы ехали, парни негромко переговаривались между собой, не обращая на меня внимания. А я смотрела в окно на пролетающие мимо огни и мечтала о жёстком матрасе в углу среди стопок книг...
— Тебе нужно пересесть в другую машину, — сказали мне, подъезжая к заполненной автостоянке.
Я ещё раз поблагодарила за заботу, получила небрежное «своих не бросаем» и вылезла из машины. В автомобиле напротив тут же гостеприимно распахнулась задняя дверца. Вот только атмосфера внутри к теплоте не располагала — за рулём сидел Чанёль, а рядом с водителем Чен. В зеркале заднего вида мои глаза пересеклись с прищуром чёрных глаз, и я скукожилась сзади на сидении, предвкушая оправданную головоломку.
Но он молчал. Бросал на меня то и дело нечитаемые взгляды и молчал. Чанёль пару раз пытался разрядить обстановку, но получал дружеское «заткнись, Пак» и только подмигивал в качестве моральной поддержки. Уж лучше бы Чен начал кричать сразу, едва я оказалась в машине, назвал бы меня дурой, неблагодарной дурой, неблагодарной дурой, неспособной выжить на улице. Ну хоть что-нибудь! Но он молчал. И противные мурашки то и дело спускались со спины по рукам, обдавая тело неприятной изморозью.
— Ты там это... — Чанёль остановился у знакомого подъезда, — сильно уж...
— Не лезь, — отрезал Чен, вылезая из машины и распахивая мою дверцу.
В его глазах мне виделось «На выход, идиотка, сейчас я с тобой разберусь», и я бросила молящий взгляд на Чанёля. Тот в ответ лишь растерянно пожал плечами и, сжав кулак, шепнул: «Держись!».
По лестнице тоже поднимались молча, и эта тишина так давила на мозг, что едва мы переступили порог его квартиры и за нами закрылась дверь, я выпалила первой:
— Да, согласна, я полная дура! — и застыла в коридорчике, глядя в напряжённую спину Чена передо мной.
— Это ещё мягко сказано, — огрызнулся он, не оборачиваясь ко мне, и направился на кухню.
Я даже растерялась, не зная, как реагировать на такое поведение. Если бы он начал ругаться, я бы попробовала защищаться, а потом опустила бы голову и бормотала что-то из разряда «прости». Но как реагировать на это тягостное молчание? Чен с этими сдвинутыми бровями и поджатыми губами был похож на грозовую тучу, готовую вот-вот разразиться чудовищной грозой и держащуюся из последних сил.
— Чен...
— Ешь, — он звучно поставил тарелку с макаронами на стол и снова отвернулся.
— Мне жаль, что...
— Просто сядь и ешь.
— Если хочешь, ты можешь выругаться, я всё выслушаю и...
Он резко обернулся ко мне и процедил:
— Выругаться?! — встретился со мной чёрным грозовым взглядом, мечущим молнии. — Да я изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не достать ремень и не отходить на одной заднице, которой, видимо, приключений в жизни не хватило! — он произнёс это с таким злом, что сомнений в том, что он может реализовать выше сказанное, даже не возникло.
Я уткнулась в тарелку, но рука к вилке не поднялась, да и аппетит куда-то исчез, хотя живот начал противно перерабатывать себя сам.
— Ваша операция... Я не хотела мешать и...
— И поэтому я вообще ни на чём сосредоточиться не мог! — парень звонко ударил ладонью по столешнице рядом с моей тарелкой. — Потому что где-то под прицелами тысяч камер разгуливает моя... кофта!
— Я постираю, — пробормотала себе под нос, сминая края его кофты.
— Да хоть выбрось! Да! Лучше выброси, чтобы она не напоминала мне об этом дне! — взорвался Чен. — Я думал, у меня крыша поедет, когда я обернулся и не увидел тебя за спиной! О чём ты только думала?! — он схватил вилку и швырнул её в мою тарелку. — Ты вообще думала?! Я поднял на уши всех, кого смог! Но ты как сквозь землю провалилась, — он устало опустился на стул напротив. — Если бы не позвонила Элен, я бы обратился к Сехуну и начал патрулировать улицы через камеры. И правильно, лучше сейчас молчи, потому что я за себя не отвечаю. И ешь. Молчи и ешь.
Тяжесть прошедшего дня, который показался мне вечностью, отпускала, наливаясь влагой в уголках глаз. И хоть я и опустила голову, и уткнулась в ворот его кофты, он заметил мои слёзы и растерялся.
— Ты чего? Я же... я не сильно ругаю, я просто эмоционально говорю! И, конечно, не стал бы я тебя бить!
Я всхлипнула, втягивая распускающиеся сопли, и произнесла то, что так копошилось в груди:
— Я так... так рада тебя видеть, — и заревела, спрятав опухшее лицо в ладонях.
И этот день, все эти переживания вылились из меня солёными слезами. Я ощущала, как становится легче, пусто, но легче. У меня над головой была крыша, мне поставили тарелку еды, мне не надо бежать, не надо бояться. Страх — он был тяжелее всего, парализующий, животный страх. И услышать его «Соя! Соя, это Чен!» — было просто раем в этом аду. И пусть он даже достанет ремень и отходит, как следуют, чего даже отец не делал, но я больше ни на шаг от него не отойду. А если скажет мне лично «Проваливай», я ухвачусь за его кофту, джинсовую брючину, но не сдвинусь с места. Одной мне не выжить — чтобы понять это, понадобился всего один день.
— Я тоже... тоже рад, что ты... что всё в порядке. А ты можешь плакать и есть одновременно? Тебе стоит съесть эти остывшие деревянные макароны и поблагодарить за королевскую трапезу.
Я согласно закивала, не отнимая рук от лица.
— Иди, умойся и приходи ужинать, — скрипну стул. — Я чайник поставлю.

За окном давно перевалило за полночь, а мы сидели на кухне. Я всё никак не могла напиться чаем, потягивая уже третью чашку.
— А что с каналом на Севере, про который говорил Бэкхён?
— Придётся новый прокладывать.
— Это я? Это из-за меня ты не успел...
— Что? — вскинулись на меня тёмные омуты глаз. — Канал накрыли не из-за тебя. И, несмотря на то, что одна половина моего мозга искала тебя, вторая усиленно решала и эту проблему. Нам всё равно придётся думать над новым каналом, не зависимо от того, сбежала ты или нет.
Это немного успокаивало, но...
— Мои соседи... Я ходила домой и...
— Домой?! С ума сошла!
— Я не подходила близко, я издалека! — примирительно вскинула руки.
— Нельзя говорить с соседями! Они могут сдать тебя!
— Их забрали...
Чен отвёл взгляд, нахмурив брови.
— Уверена, что они просто не вышли на рынок?
— Не уверена, но... — и я рассказала, как пробралась во двор к Чо и про флаг-тряпку.
— Я попробую разузнать, куда делись старики, — пообещал Чен после моего рассказа. — А сейчас давай спать. У меня и раньше были тяжёлые деньки, но этот просто всё переплюнул.

Я нерешительно замерла у дверей в ванную. После такого дня самое то — залезть под душ, вот только сменной одежды у меня не было.
Из кладовки торчала нижняя половина Чена, руками он расстилал кровать, что-то поправлял и напевал под нос, а вот тощая попа забавно виляла в такт мелодии. Я нечаянно хихикнула вслух, и тут же показалась его взъерошенная голова.
— Весело?
— У тебя халата запасного не найдётся?
Чен перевёл взгляд с меня на дверь ванной, и обратно.
— Халата нет. Мне он ни к чему, я по своей квартире после душа и голый могу походить, — ехидно усмехнулся парень.
— Мне предлагаешь сделать то же самое? — включилась в эту странную игру.
— А сможешь?
— А что остаётся? Я ж не могу надеть грязную одежду, — отзеркалила его прищур.
Раз, два, три — считаю мысленно — четыре...
— Хорошо, я найду тебе сменную одежду, — Чен сдался первым, но при этом выглядел таким довольным, словно всё равно добился своего.

Его штаны и футболка были мне в пору. Через запах стирального порошка настойчиво пробивался аромат Чена, и это приятно успокаивало, как будто он так по-доброму приобнял меня... Ах, и чего эти щёки вспыхивают! Я же ничего такого!
Жёсткий матрас казался пуховой периной, подушка и одеяло так и манили в свои объятия.
— Если хочешь, я могу подвинуться, — раздался голос из кладовки, которая оказалась не до конца закрытой, оставляя щель в ладонь. — Как показал эксперимент, мы вдвоём прекрасно влезаем на мою кровать.
— Что ты сказал? — приподнялась на локтях.
— Говорю, спокойной ночи! — послышался смешливый ответ. — Рад, что с тобой всё хорошо, — чуть тише добавил Чен и зашелестел одеялом. — А теперь спать, спа-а-ать, спать.