Funny thing

1

Са­мое ран­нее вос­по­мина­ние Фан­ни - гла­за её ма­тери, си­ние и глу­бокие. В них столь­ко все­го, в этих гла­зах, вос­торг и счастье, столь­ко люб­ви и неж­ности. Ког­да мать смот­рит на Фан­ни и улы­ба­ет­ся, Фан­ни то­же улы­ба­ет­ся, кри­во и стран­но, но не мо­жет удер­жать­ся.

Фан­ни два, она сов­сем не­дав­но на­учи­лась ров­но хо­дить и ужас­но гор­дится этим. Ко­выля­ет по вы­щер­блен­ным пыль­ным по­лови­цам, обо­рачи­ва­ет­ся к ма­тери, ждет одоб­ри­тель­но­го кив­ка, улыб­ки. И мать не ра­зоча­ровы­ва­ет её. Чер­ные блес­тя­щие гу­бы кри­вят­ся в ух­мылке, го­лова с пуч­ком свет­лых во­лос на ма­куш­ке ки­ва­ет, и Фан­ни де­ла­ет но­вый шаг.

Хи­хика­ет за­ливис­то, раз­ма­хива­ет в сто­роны ру­ками, что­бы удер­жать рав­но­весие. Уты­ка­ет­ся ли­цом в ли­ловый ма­тери­ал. Сна­чала не по­нима­ет, что про­изош­ло, под­ни­ма­ет го­лову, на­тыка­ет­ся на прон­зи­тель­ный взгляд тем­ных глаз. Страш­ный взгляд, бе­зыс­ходный, на­пол­ненный ка­кой-то не­от­мирной ть­мой. Гу­бы дро­жат, Фан­ни не­ук­лю­же по­вора­чива­ет­ся к ма­тери, ал­ча под­дер­жки, уте­шения. Че­ловек страш­ный, че­ловек ди­кий, че­ловек по­хож на чу­дови­ще, ко­торое пря­чет­ся в её шка­фу по но­чам.

Но мать лишь тон­ко улы­ба­ет­ся, сно­ва ка­ча­ет го­ловой. Её си­ние гла­за при­об­ре­та­ют ка­кой-то сов­сем дру­гой блеск, сталь­ной, не­нор­маль­ный, пол­ный обо­жания и бла­гого­вения. Фан­ни сму­щена, она ни­ког­да не ви­дела мать та­кой. Ре­бенок сно­ва по­вора­чива­ет­ся к монс­тру. От не­го стран­но пах­нет - гарью, ме­тал­ли­чес­ким слад­ко­ватым прив­ку­сом на язы­ке, го­речью. Фан­ни за­дыха­ет­ся, ей страш­но. Она всхли­пыва­ет, те­ря­ет рав­но­весие и при­зем­ля­ет­ся на пя­тую точ­ку.

- Так-так-так, кто у нас тут? - слы­шит Фан­ни над­трес­ну­тый скри­пучий го­лос чу­дови­ща. Ей страш­но до оду­ри, в жи­воте сфор­ми­ровал­ся ту­гой узел, не сглот­нуть, но Фан­ни не от­во­рачи­ва­ет­ся, гля­дит на монс­тра сни­зу вверх, изу­ча­ет. У не­го гряз­ные зе­лено­ватые во­лосы, блед­ная ко­жа и ос­трые ску­лы. Он улы­ба­ет­ся и не улы­ба­ет­ся. Ка­жет­ся, его крас­ные гу­бы зас­ты­ли в улыб­ке на­веч­но.

Монстр на­гиба­ет­ся к ней, хва­та­ет в свои ла­пы. Ре­бенок жму­рит­ся, рес­ни­цы тре­пещут. Ког­да она ока­зыва­ет­ся при­жатой к гру­ди чу­дови­ща, страх вне­зап­но ус­по­ка­ива­ет­ся. Она слу­ша­ет би­ение его сер­дца, как пуль­си­ру­ет ве­на на шее, и вдруг по­нима­ет, что он - че­ловек. Мо­жет, не та­кой, как мать, но все же. Фан­ни от­кры­ва­ет гла­за и рас­смат­ри­ва­ет монс­тра вбли­зи. Он весь ка­кой-то ги­пер­тро­фиро­ван­ный, ли­цо слиш­ком бе­лое и не­живое, гу­бы слиш­ком крас­ные, кри­чащие, гла­за зе­леные, мут­ные. Он по­хож на кар­тинки зло­де­ев из её дет­ских кни­жек, по­хож на Битл­джу­са и Вил­ли Вон­ку, на Оле Лу­койе, но боль­ше все­го - на Шляп­ни­ка из Али­сы.