плюшки

1

Он уже две недели не выходил из дома, позволяя себе делать все что хочет, из-за избалованности. Родителей нет на горизонте от заката до рассвета, а для нянечек Ким, пожалуй, слишком самостоятельный.
Шестилетнему Джуну не в первой вставать на стремянку, чтобы видеть себя в зеркале и почистить зубы.
Он слишком самонадеянный, рассеянный, раскрепощенный и в это же время молчаливый и ушедший в себя.
Он поправляет каждую прядь шелковистых темных волос, но в конце концов не сдерживается и проводит рукой, убирая челку с глаз, начиная все снова.

***

Он продолжает ходить по улицам несмотря на косые взгляды, но всё ещё грезит об очередном переезде в какой-нибудь городок, вроде Пуё. В один из таких пасмурных дней Ким идет по улице, а за шиворот наворачивают ледяные капли.
На нос падает очередная капля и тот не выдерживает — топает ногой по асфальту — проклинает всё и вся, ругаясь себе под нос. Вот уже год он проходит каждый божий день по одному и тому же маршруту.

Но сегодня
маршрут меняется.

Джун оборачивается назад, как бы не веря переменам на мёндон.
Вроде каждая вещь на своих местах, шумно, празднично, весело, но не так.

Не так как обычно.

Он впервые заглядывает в цветочную лавку. Она здесь не давно, Ким понимает, потому что однажды тот был ужасно голоден и зашёл в бывшую лапшичную в этом здании. В глазах пестрит, растения всех мастей, а главное украшение: миниатюрный, как дюймовочка, паренёк с необычными волосами.
Блондинистая макушка резко пропадает — парень спрыгнул с небольшой стремянки, ведь уже закончил ставить горшок с невзрачным фикусом — и теперь появляется перед прилавком.
— Доброго утра, — оповещает он и улыбается.
— И вам того же, раз так считаете, — Джун подходит к прилавку и скидывает капюшон безразмерной толстовки. Пряди синих и по-своему грязных волос через пару секунд принимают нормальный вид, когда он слегка мотает головой.
— Что-то нужно? Могу посоветовать, у меня большой опыт.
Взгляд падает на милейший бейдж со звездочками и радугами, а так же горой блесток. 《Пак Чимин-и》– гласит надпись и парень невольно улыбается.

《Пак Чимин-и》 — повторяет Ким.

— Я хотел что-то, чтобы можно было оставить дома и не беспокоиться, поможешь понять что мне требуется, Чимин? — он улыбается со своими ямочками, а глаза превращаются в полумесяцы, словно те, что сверкают на зимнем небе с вечера, когда ночь встает на службу.
Пак задумывается на минутку, стоит с умным лицом, быстрым шагом подходит к противоположной стене и достает продолговатый горшок. Почвы почти не видно, земля усыпана голубовато-белыми лепестками и издалека можно подумать что там полно морской воды.
— Хионодокса Люции.

***

Ким с хлопком закрывает входную дверь и на ходу снимает кроссовки, идет на кухню снова рассматривать ненавистный цветок, что стоит на кухонном подоконнике у единственного окна.
Берёт аккуратную лейку с ярким рисунком и подносит к горшку. Сначала крохотные прозрачные капли выползают из дырочек, затем тонкие струи воды падают на подоконник, из-за того, что Джун не смотрит, а потом вода попадает на землю и проникают к корням, которые так нуждаются во влаге.

***

Полотенце с плеч он выкидывает в сторону сразу, после того как смывает шампунь в последний раз, а сам идет одеваться.
Ким надевает слишком лёгкую для февральской погоды куртку, автоматически становясь одним из тех, кого добрые люди называют "ловцами менингита". Рубашка под курткой, ( которая даже не куртка, а скорее джемпер, ) с закатанными рукавами не придает особого эффекта — теплее-холоднее — но это лучше, чем ничего, во всяком случае. Он идет на, чёрт её дери, работу. Шарф, как и его обладателя, сдувает ветром, но слова: 《 господи, взрослый же ты человек, в конце концов или нет?! Тебе точно эти дрянные двадцать семь лет, о которых ты талдычишь мне каждый раз, когда я затрагиваю тему твоего внешнего вида, а?! 》 от Джина, ( который порядком надоел своими вечными правилами и звёздной болезнью, ) совсем не позволяют вот так просто сдаться, а Ким с удвоенной силой идет на пролом — против воздушных потоков — от подобных воспоминаний.

Придя в школу на пути к своему кабинету ( и попутно забегая за ключами от него же ), он сталкивается с тем самым мальчишкой. От удивления тёмные очки немного сползают на нос и он понимает "действительно никто иной".
— П-простите... — Пак много раз подряд кланяется и тянется за бумагами, которые обронил, а Джун, всё ещё находящийся на своей особенной орбите, не старается очнуться и смотрит за всеми действиями младшего. — снова извините...
И он убегает, не спрашивая имени, не пытаясь разузнать никакой дополнительной информации.