Сумасшедший ученый

×××

Когда ночь неслышными шагами спускалась на Землю и укутывала город в темную шаль, он, молодой профессор-генетик Чон ЧонГук, признанный еще в двухсотом году Нового летоисчесления* самым способным из своих соратников ученым, экспериментировал над созданием абсолютной копии ДНК своего брата, умершего в войне восточных и западных городов. Война, уже с ее начала, отняла жизни многих людей, отправившихся на фронт. Двухсотый год Нового летоисчесления начался с небольших стычек между Западом и Востоком, - разные интересы тому причина. Но чем больше стычек происходило, тем более агрессивными становились противники, и, в один из летних дней двухсот тринадцатого года, Запад напал на главную консерваторию Востока ЧжэнгШэй, тем самым развязав войну и уничтожив тот хрупкий видимый мир, который держал хоть какое-то спокойствие внутри страны. Буквально каждый день граждане выходили на улицу, вставая в ряд у главного входа в резеденцию, смотрели на чуть потемневший от долгих лет использования экран и боялись... Боялись того, что в именах погибших они прочтут имена своих родных.
Тогда был ноябрь - месяц холодных дождей и изморози по утрам. У края обочин стояли старики и женщины, что-то шептавшие друг другу и пожимающие друг другу плечи в знак сочувствия, никому ненужного сочувствия, - оно не вернет тех, кто пал в бою, не вернет к жизни отца, мужа, сына. Женщина, немолодая, с проступившей сединой в черных волосах, сжимала края тоненького пальто, а за руку ее держал молодой парень, запахнувший полы своего докторского халата, и оба тихо дрожали.
Госпожа Мин, так звали женщину, сильнее сжала руку своего сына, опираясь на нее.
- ЧонГук-а, - привлекая внимание сына, позвала Мин.
- Да, мама, - парень перевел свой взгляд с экрана на мать, которая с каждой минутой дрожала все больше.
- Я не вижу ничего на экране. Ты внимательно смотри, хорошо? - госпожа Мин переодически то оглядывалась назад, то вновь кидала взгляд на темный экран.
- Я прочту все имена вслух, мама, - уверил ее ЧонГук.
Экран вспыхнул белым, словно только проснулся, и на нем черными буквами начали скользить имена, для кого-то совсем незнакомые, для других же означающие потерю мужа, сына, отца, брата.
На секунду сердце ЧонГука остановилось, не желая продолжать стучаться. На экране черным по белому скользили буквы, складывающиеся в больно родное имя, в имя, вкус которого доселе оставался во рту мятными пластинками и горьковатым дымом сигарет «Дашкофф». Мин Юнги - разбивающие сердце на мелкие осколки, ровные, жирно-подчеркнутые линией буквы осадком садились прямо в душу, душа комом горло, сжимая и не оставляя никаких шансов на здравое осмысление.
Слезы, холодные, больно колющие в сердце, капали из глаз, непереставая, волнуя рядом стоящую мать все больше и больше.
- ЧонГук, - она потрясла его руки, но никакой реакции не последовало, лишь всхлип, отчаянный, тихий всхлип.
- Е-его б-больше, - и слова застряли у горла, не желая делать больно. Но все итак понятно. Ясно без каких-либо слов.
- Нет, - крик, хриплый, такой несвойственный госпоже Мин, никогда не повышавшей голос, наполненный такой болью, что рядом стоящие люди сочувствующе кинули взгляд, вырвался из ее легких, сбивая сердце, заставляя тягуче тянуться вниз все органы. - Этого не может быть, - женщина осела на мокрый, местами все еще замерзший асфальт и, смотря куда-то наверх, на хмурое небо, с рассыпанными по нему тучами, царапала свои руки, ногтями впиваясь в оливковую кожу.
Не может быть, но стало... Что значит потерять сына? Больно, наверное? Неописуемо.
Для него же, ученого Чон ЧонГука, смерть брата принесла опустошение души, а затем он, полный решимости воскресить брата из мертвых, принялся за создание клона брата - абсолютной копии Мин Юнги. Дело оставалось за малым - найти тело брата.
Пара звонков знакомым, многочисленные умершие нервные клетки, бессонные ночи и кофе, горький, именно такой, какой любили пить они с братом ночами, когда сидели за компьютером, смотря фильм за фильмом. И никто не мог тогда сказать, насколько были важны те моменты, наполненные отдаленным счастьем и легкостью, но сейчас ЧонГук явственно осознает всю важность воспоминаний о брате, что все еще хранит его мозг.