Василиса не любит шумные балы, шуршащие невероятными тканями юбки и, совершенно точно, терпеть не может Фэша Драгоция, который постоянно был слишком рядом, чтобы его можно было забыть. Зато ей до одури нравились шутки Маара, который, провожая брюнета недоверчивым взглядом, пытался поднять ей настроение.
Раз, два, три...
Платья шуршат, каблучки стучат по мраморному полу. Вальс. Вальс. Вальс.
Маар был рядом, помогал справляться проблемами...
Раз, утешая и раздражая.
Два, шепча «приятности» на ухо.
Три, пока не стал одной из них.
Перед глазами все сливалось во что-то не понятное, и Василиса даже пугалась сначала, думая, что случилось что-то серьезное. Щеки ее алели, а сердце больно сжималось в груди. Потом она понимала, что плачет, и становилось только хуже. Маар опять приходил, пытаясь обнять и сказать что-то ужасно ободряющее, но в него летела подушка.
Раз, два, три.
Раз, два, три.
Раз, два, три...
Рядом с ним Василиса становилась похожей на маленького испуганного зверька — шипела угрожающе, пятилась к стенке, паниковала сильно...
Раз, два, три.
Раз, два, три.
Раз, два, три...
— Может, поговорим? — Маар крепче сжимает ее ладонь, будто боится, что она убежит. Василиса? Убежит? От него? Да он просто шутит!
Василиса нервно сглатывает, продолжая смотреть куда-то в сторону, и старается не сбиться с ритма. Кажется, это уже не оркестр играет, а громко стучит сердце, ее собственное маленькое сердце.
Говорить с Мааром она не хочет, не может.
Раз, два, три.
Девушка отчаянно надеялась на скорое спасение, потому что стопроцентно была уверена, что не любит его.
Раз, два, три.
А потом что-то резко оборвалось, и слезы стали чем-то постоянным. Василиса избегала встреч, вечно просиживая в личном уголке, отказывалась выходить из комнаты, когда ее звали на ужин или обед.
Вопрос вот в чем: не любила или не хотела любить?
Раз, два, три.
Раз, два, три.
Раз, два, три.
— О чем?
— О нас.
Что он только что сказал? Василиса испуганно ойкнула, врезавшись спиной в какую-то дамочку, и удивленно воззрилась на парня: пусть повторит. Какие «мы»? Когда это они стали «мы»?
— Что?
— Не корчи из себя дурочку, Василиса, тебе это не идет. — Маар усмехается, видя ее замешательство, и вновь хватает за руку.
Василиса покорно следует за ним, чувству, как кровь приливает к щекам. С ним она стала заметно чаще краснеть!
Раз, два, три.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Нортон-старший что-то громко объявляет, зала пустеет.
Кажется, даже музыка стихла, а сердце продолжает колотиться, грозясь проломить грудную клетку. Василиса совершенно не замечает, что они остаются совершенно одни.
Раз, два, три.
— Не верю, — его лицо приближается почти в плотную, и девушка чуть ли не задыхается от переизбытка чувств. — Меня ты не обманешь.
Он выпускает ее руку, кланяется и вскоре исчезает за дверью. Слова эхом проносятся по сознанию, заставляя сердце сжиматься от боли, но Василиса остается здесь, не идет следом.
Раз, два, три.
Шаги вторят эху его голоса — приятного и до одури сладкого.
Раз, два, три.
Василиса еще не готова признать, что сломалась под напором чувств.
Раз, два, три.
Слишком сложно влюбляться вновь.
Раз, два, три...
