Мой возлюбленный эльф

Глава 10

Гарри принялся упорно рваться наверх, к свободе. В его ушах всё ещё звучал тот полный отчаяния крик. Почему-то он был уверен, что стоит только этому голосу приказать ему погибнуть в этой бездонной мрачной пучине, как он не раздумывая сделает это. Но ему требовалось лишь одно: слышать этот голос всегда, до самой смерти наслаждаться его тонкими, сверкающими переливами. Он был настолько чистым, светлым, волнующим мальчишескую душу, что уж точно не мог принадлежать обычному человеку. Такой далёкий, смутно знакомый голос вызывал такую бурю эмоций в груди паренька, что тому перехватывало дыхание. Потребность слышать его, необходимость. Зависимость.

Он разрывал руками тёмные путы, словно это были не стальные тросы, сотканные из самой Тьмы, а тонкие паутинки. Как ни странно, тени отступали, повинуясь его воле к жизни, а звон голоса, по мере приближения мальчика к заветной цели, всё усиливался.

Когда он почти достиг вершины, что-то, отдалённо напоминающее человеческую руку, схватило его за ногу и резко рвануло вниз. От неожиданности мальчик вскрикнул, но в следующую секунду осознал, что из его рта не прозвучало ни звука. Голос сверху снова наполнился такой отчаянной безысходностью, что Гарри зажмурил глаза. Он продолжал что-то кричать, но Гарри не смог различить ни слова. Нечто, не ослабляя хватки, всё тащило и тащило его ко дну пропасти, из которой он с таким трудом выбирался. На сей раз алчущая тепла человеческого тела тьма не тянула свои похотливые щупальца к мальчику, а просто проносилась по бокам от него, не позволяя себе прикоснуться. Словно это Нечто, тянущее его в ледяную неизвестность, пугало её, но почему — этого юный волшебник не мог понять.

А они спускались всё ниже и ниже во мрак. Теперь он не приносил ни страха, ни удовлетворения, не интересовал и не отталкивал, а просто окружал и рассевался вокруг одновременно. Он не пытался его захватить, удержать, оставить на дне навеки, а лишь позволял проникать всё дальше и дальше в собственные дебри.

Вдруг Нечто остановилось и развернуло его к себе лицом, перехвативших за руку. Распахнув глаза, он опешил от увиденного: перед ним было сосредоточенное лицо молодой женщины, пристально взирающей на него изумрудными, как у него самого, глазами. Моргнув несколько раз и убедившись, что пришелица — не плод его воспалённого воображения, он продолжил тупо смотреть на неё, не в силах собрать разбежавшиеся в разные стороны мысли.