Номер имени

_пролог. часть один.

Я смутно помню тот день, с которого все началось: какие-то обрывки памяти терялись в омуте реальности; лица, расплывчатые и неясные, постоянно возникали и исчезали где-то  на задворках прошлого. Я не помню запаха, времени, не могу ухватиться за конкретное воспоминание. Но я пытаюсь.  Продолжаю копаться в памяти  в надежде, что однажды всё вспомню и получу ответы на свои многочисленные вопросы.

Как и сотни других дней, этот начинался типично: звон, привычным уже глухим сигналом, заставляющим вздрогнуть и проснуться. Вслед за звуком появляются двое в жутких светло-синих костюмах, вводят сыворотку – смесь успокоительных и питательных веществ, как я предполагаю, для поддержания жизненных функций, а затем поднимают за руки и тащат  за собой. Дальше первого поворота по коридору, в котором находилась моя комната, я ничего не видела. Каждый раз приходила в себя уже лёжа  на холодном полу моей тюремной камеры, иначе не скажешь. И так изо дня в день.

Глава первая.

Вот так проходит мой типичный день: я лежу на полу и смотрю вверх на белый потолок. Пытаюсь хоть что-то  для себя прояснить. Каждый день в памяти возникают всё новые названия предметов, их очертания; незнакомые помещения и пейзажи, в которых  иногда появляются лица и голоса. Я не знаю, что со мной происходит. Отчего я все забыла?
Когда проводишь большую часть суток в пустом помещении, невольно начинаешь задаваться вопросами бытия. Собирая осколки своих воспоминаний подобно мозаике, я догадываюсь, что случилось нечто ужасное. Возможно, по этой причине я здесь. Возможно, это заслуженное наказание.
Сколько прошло уже времени - мне не известно. Помню, что впервые очнувшись в этой пустой комнате, я провела рукой по волосам и сильно удивилась- вместо привычной длины волос остался лишь короткий ёжик. Теперь же они достигают талии.
Условия больше похожи на больничную  палату: холодный воздух, глухая металлическая дверь, лампочка, издающая мерное пощелкивание,  белые стены, без единой царапины. Нет окон, и только память рисует картины настоящего голубого небосвода. От всего этого я ощущаю себя брошенной и всеми  забытой на века. Я просто лежу на полу почти без движения, ожидая очередного укола, чтобы после снова очнуться  в этой комнате и спокойно подумать. Примерно раз в неделю, если я правильно считаю дни, меня отводят в душевую. Профилактика,  иначе не скажешь.
В последнее время кое-что изменилось: уже порядка пяти дней никто не приходил, а еда, настоящая, не в укола,  появлялась на подносе в комнате через небольшое отверстие в стене. Я теряюсь в догадках, чего ждать теперь. Может, мне был уже вынесен смертный приговор? Хотя без тех уколов мой ум прояснился, обрывки воспоминаний стали четче. Легче стало связывать цепочки мыслей.
Но, не успела я нарадоваться своему одиночеству,  как услышала за дверью тяжелые шаги. Отодвигая тяжелую дверь, двое стремительно входят в комнату, неся за собой больничный запах и разбивая привычную уютную тишину. Мужчины  берут меня под руки, приподнимая, и, как обычно, волокут вдоль коридора. Сыворотку мне не ввели. Я удивилась, но решила, что новые события, может и плохие, – это лучше, чем никаких.
Позади с громким лязгом хлопнула очередная дверь, и мы оказались в ярко освященном коридоре. Я болезненно зажмурила глаза. Беспокойство начинало нарастать, ведь раньше других помещений мне видеть не доводилось. Молчаливые стражи продолжали двигаться вперед, свернув за угол, где вдоль очередного коридора обнаружилось еще множество одинаковых металлических дверей, похожих на мою. Коридор был однообразно скучен: яркие лампочки, повторяющиеся через каждые пять шагов, все те же белые стены. Весь наш путь тишину нарушали только торопливые шаги мужчин и их шумное дыхание. Эти шаги отдавались таким сильным эхом, что казалось, это мое сердце так громко бьётся. Что же дальше будет? Что мне решили показать? Зачем они это делают? Может, это будут мои последние воспоминания? Эти вопросы не давали мне покоя.
Внезапно, позади меня послышались шаги. Я попыталась посмотреть, кто это, но на  лицо мне легла белая ткань. От неожиданности я сделала глубокий вдох, что лишь ускорило процесс, и быстро наступила знакомая сонливость.