Scream

.

- Это правда?

Спустя три недели молчания, я впервые заговорил с Микки. Но настроение у него такое же. Он молчит, и совершенно не хочет смотреть на меня. Если и поднимет взгляд, то смотрит на стену позади.

- Ты женишься?

Этот безразличный взгляд. Как будто ему совершенно похуй на то, что он загоняет себя в сранную могилу. По началу, я даже поверил, что Терри выбил из него все дерьмо, но еще можно  видеть тот огонек в его глазах, который я всегда видел. То самое озорство. Но оно быстро пропадает, стоило мне упомянуть его женитьбу. Он все пялится в стену. Смотрит и не видит.

- И кто же это? Та Энджи Заго? Или другая шлюха, которую ты трахал и делал вид, что я тебе не нужен?!

Милкович все так же сидит, оперевшись на стену, потягивая виски из бутылки. Он решил раздавить меня своим ебучим молчанием.

Я подошел к окну. Взяв пустую бутылку, кинул ее в противоположную стену. Я вложил в этот бросок все что накопилось за эти недели. Злость, боль и потерю.

- Ты охуел, Галлагер?!-Микки заорал на мощь своих легких.

Этот голос. Я наслаждался им в эти минуты. Голос, который я так давно не слышал. Он причиняет боль и приносит радость одновременно. Эта хрипотца, которая сводит меня с ума.

Милкович встал и спешно вышел на улицу. Нет, блять, теперь ты не уйдешь.

- И ты просто уйдешь? Наплевав на все что было? Когда ты признаешься?- я толкнул его, и он остановился.

Не успел я опомниться, как Микки толкает меня в ответ, да так, что я чуть не падаю.

- Завались, Галлагер! Ничего не было и мне нечего признавать.

- Когда ты признаешь что любишь меня и ты гей?-спросил я.-Признай это хоть раз в жизни!

Впервые за это время, он посмотрел мне в глаза. И я увидел то, чего раньше в глазах Микки Милковича увидеть было просто невозможно.

Боль.

Всю его боль. Она переполняла его. Он не мог ее контролировать. Ведь он жил и видел только чужую боль, он не знает, что это такое-собственная боль. И как любому, кто испытывает боль, мы стараемся помочь.

Я неуверенно протянул руку.

Пытаться предугадать действия Микки невозможно. Это тоже самое, что игра с огнем. Ошибешься, дорого заплатишь.

- Мик, не надо...-это все что я мог сказать. Я закрыл глаза. Будь что будет.

Я чувствую прикосновение его ладони. Он берет меня за руку и тянет на себя. Резко его губы касаются моих. И я во второй раз в жизни чувствую это незабываемое ощущение-поцелуй Микки Милковича.

Это, блять, похоже на ураган, сметающий все вокруг. Он разносит все вокруг, и захватывает тебя полностью. Ты даже не пытаешься из него выбраться, потому что знаешь что это бесполезно. Ты просто растворяешься в нем.

Но только я потянул руки к его лицу, как он отталкивает меня. Я все еще в забытье, когда он бьет меня по носу. Я чувствую кровь, стекающую по лицу.

***

Миллкович бил его пока ботинки не окрасились в цвет крови Йена. Он выбивал из него все общие воспоминания. Что бы ничего не осталось. Ведь если нет воспоминаний-нет боли, верно?

Выход Микки из тюрьмы.

Удар.

Ночь в доме Милковичей.

Удар.

Поцелуй в машине.

Удар. Самый сильный из всех нанесенных. По лицу. По этому бледному, с блядскими веснушками, лицу.

***

Кое-как поднявшись, я смотрю на него. Тыльной стороной ладони стираю кровь смешанную со слезами. В его глазах стоят слезы, которым он не даст выход. Я чувствую его боль, он отдал часть ее мне. Но мне все равно на боль, его отца и долбанную свадьбу. Я всего лишь хочу что бы он стал свободным.

Микки смотрит на меня еще долю секунды. Потом поворачивается спиной, поднимает бутылку и говорит.

- Иди нахуй, пидр.

И уходит. Просто. Без лишних слов. И я уже не иду за ним.

Я просто падаю на колени. И кричу. Крик заставляет меня очнутся. Очнутся от боли, которая не утихая, мучила меня все эти дни.

Я кричу, пока не срываю голос. Мое эхо разносится по пустынной окрестности.

Надеюсь, его отголосок долетит и до Микки.